Когда слава святой мученицы Агафии распространилась по всей Сицилии и жители Сиракуз стекались в Катану на поклонение святому гробу мученицы, случилось одной девице, по имени Лукии, благородного происхождения и пользовавшейся уважением у всех сиракузян, пойти на праздник вместе с другими и с матерью своею Евтихиею, которая страдала кровотечением уже четыре года и не могла исцелиться никаким врачебным средством. Во время совершения церковной службы при гробе мученицы читалось то Евангелие, в котором воспоминается кровоточивая женщина, исцелившаяся от прикосновения к краю одежды Христовой). Во время чтения Евангелия, Лукия сказала своей матери:
— Если ты веришь, матушка, тому, что читается: то верь и тому, что святая Агафия, пострадавшая за имя Христово, удостоилась предстоять Тому, за Чье Имя она пострадала. Итак, прикоснись ко гробу ее с верою, и ты исцелишься.
Когда, по окончании церковной службы, народ разошелся, мать с дочерью пали пред гробом святой мученицы и со слезами начали умолять ее о помощи. Долго молились они, и, наконец, Лукия уснула и во сне увидела святую мученицу Агафию посреди Ангелов, украшенную драгоценными камнями. Она сказала Лукии:Сестра моя Лукия, дева Господня! Зачем просишь ты от меня того, что сама можешь подать сейчас же? Твоя вера приносит помощь твоей матери и она уже здорова. И как мною славится город Катана, так тобою будут красоваться Сиракузы, ибо ты в своем девстве уготовала Христу благоугодное жилище.
Лукия тотчас пробудилась, в трепете встала и сказала матери:
— Матушка, матушка! Ты исцелилась! Умоляю же тебя именем той святой, которая исцелила тебя своими молитвами: не напоминай мне больше никогда о женихе (она уже была обручена) и не желай видеть смертного плода от моего грешного тела; но всё, что ты назначила дать мне, для выхода замуж за смертного человека, отдай мне, чтобы идти к Бессмертному Жениху Христу Господу, Хранителю моего девства.
Мать отвечала ей:
— Заботливо охраняя всё, что осталось от твоего отца в течение девяти лет, я скорее увеличила, чем уменьшила твое наследство; а что приобрела сама и еще могу приобрести, всё это так же в твоем распоряжении. Но похорони сначала меня, и тогда уже поступай со всем имением, как тебе угодно.
— Послушай, матушка, моего совета, сказала ей Лукия: не особенно угоден Богу — отдающий Ему то, чего не может унести с собою или употребить в свою пользу. Но если ты хочешь совершить дело действительно угодное Богу, то отдай Ему то, что можешь употребить для себя. Когда ты будешь умирать, тебе уже не будет нужно ничего из земного, и то, что ты имеешь дать тогда, уже не в силах будешь унести того с собою: посему пока ты жива и здорова, отдай Христу свое имения и все, что хотела дать мне, начни теперь же отдавать Ему.
Так Лукия повторяла матери каждый день, пока не началось, наконец, раздаяние имущества и ежедневное употребления его на нужды убогих людей. 0 продаже имений, драгоценной утвари и камней узнал жених Лукии и, опечаленный этим, стал допытываться у кормилицы своей невесты:
— Что это значит, спрашивал он, что я слышу о внезапной продаже поместий и драгоценностей?
Кормилица, женщина разумная, отвечала:
— Твоя невеста узнала, что продается одно наследственное имение, ценою до 1000 златниц и более, которое она желает купить для тебя, и потому продает некоторые вещи, чтобы собрать столько денег.
Жених поверил ее словам и, думая, что дело идет о вещественной покупке, ничего не возражал и даже сам располагал невесту и ее мать к продаже имущества. Но как только он узнал, что всё роздано нищим и убогим, вдовам и сиротам и истрачено на странников и служителей Божиих, тотчас же пошел и донес градоначальнику Пасхазию про свою невесту, что она — христианка и, следовательно, — противница повелений царских.
Пасхазий вызвал к себе Лукию и сначала словесно убеждал ее принести жертву идолам.
Блаженная Лукия отвечала ему:
— Живая жертва и чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцом есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях. За последние три года я ничего и не делала, как только приносила жертву Живому Богу. Теперь мне уже нечего приносить Ему и я приношу Ему самое себя, и пусть творит Он с Своею жертвою, что угодно Ему.
— Эти слова, — заметил Пасхазий, — можешь рассказывать подобным тебе христианам, а мне, наблюдающему за исполнением царских законов, напрасно об этом говоришь.
— Ты царским законам следуешь, — отвечала Лукия, — а я повинуюсь законам Божиим; ты царей боишься, а я Бога боюсь; ты царей не хочешь прогневать, а я тщательно оберегаюсь прогневать Бога; ты царям стараешься угодить, а я желаю благоугодить Единому Христу. Итак делай, что тебе кажется полезнейшим, я же буду делать то, о чем знаю, что это послужит мне на пользу.
— Ты прожила свое наследие и растратила вместе с твоими сожителями, — сказал Пасхазий, — а потому и сама говоришь, как блудница.
— Наследство свое я поместила в хорошем месте, — ответила ему Лукия, — и никогда не позволяла себе принимать растлителей души и тела.
Пасхазий спросил:
— А кого ты называешь растлителями души и тела?
Лукия отвечала:
— Вы — растлители души, о которых Апостол говорит: «худые сообщества развращают добрые нравы» (1Кор. 15:33): вы внушаете душам людей прелюбодеяние — дабы они, оставив Небесного Жениха, т. е. Создателя своего, последовали диаволу чрез служение бессильным и бездушным идолам. А растлители тела суть те, которые временные удовольствия предпочли вечному блаженству и преходящие наслаждения ставят выше радостей бесконечных.
Пасхазий сказал:
— Твои разглагольствования прекратятся и замолкнут, когда дело дойдет до истязаний и ран.
Лукия отвечала:
— Слова Божии не умолкнут никогда.
— Да разве ты — Бог? — возразил Пасхазий.
— Я — раба Божия, сказала Лукия, и потому говорила Божии слова, как и Сам Он сказал: «ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Мф. 10:20).
Пасхазий сказал:
— Так неужели и в тебе Дух Святой и не Он ли говорит чрез тебя?
Лукия отвечала:
— Апостол говорит, что ведущие чистую жизнь суть храмы Божии и Дух Божий живет в них (1Кор.3:16).
Пасхазий сказал:
— Так вот я прикажу отвести тебя в непотребный дом, чтобы Дух Божий отступил от тебя, когда ты будешь осквернена.
— Без произволения Духа никогда не может быть осквернено тело,- отвечала Лукия: если даже ты положишь мне на руку фимиам и насильно бросишь его сею рукою на идольский жертвенник, то Бог только посмеется тебе при виде сего, ибо Он осуждает нас за помыслы и произвольные деяния, а не за действия, которые нас другие принуждают делать насильно; и насильственное лишение девства Он только попускает, как попускает искушения, разбой, язычество. Посему, если ты и прикажешь надругаться надо мною, то этим только увеличишь награду за мою чистоту.
— Я велю до смерти бесчестить тебя, — сказал Пасхазий, — если ты не послушаешься царского повеления.
Лукия отвечала:
— Я уже сказала тебе, что мою волю ты никогда не склонишь к согласию на грех; всё , что ты можешь сделать с моим телом, — всё это презирает раба Христова.
Тогда Пасхазий, этот развратный и неправедный судия, призвал к себе содержателей непотребных домов и отдал им святую, говоря:
— Созовите народ и пусть над ней ругаются до тех пор, пока не умрёт.
Когда святую повлекли на поругание, Бог придал ей такую тяжесть, что ее невозможно было сдвинуть с места. Множество людей, по распоряжению мучителя, влекли ее и старались стронуть ее с места; но все старавшиеся изнемогли и покрылись потом, а дева Господня стояла непоколебимо. Принесли верёвки и, опутав ее ими по рукам и по ногам, опять старались изо всех сил влечь ее, но она оставалась неподвижною, как бы гора. Пасхазий смутился и не знал, что делать. Он созвал гадателей, чародеев и всех идольских жрецов и велел им совершать волхвования кругом Лукии, чтобы подвинуть ее, но они ничего не достигли: она стояла, как бы пригвожденная к земле, и нельзя было сдвинуть ее ни на один шаг. Приведено было множество пар волов, которые должны были сдвинуть ее и влечь, и она всё-таки оставалась неподвижною.
Наконец, Пасхазий спросил ее:
— Что за волшебство ты совершаешь?
— Это не волшебство мое, — сказала она, — а сила благодати Божией.
— Какая же причина того, что тебя, слабую девушку, не может сдвинуть тысяча человек?
— Если ты приведешь хотя бы десять тысяч человек, то и они почувствуют, что Дух Святой говорит мне: «Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится» (Пс. 90:6).
Сильно мучился в своей нечестивой душе жалкий судия. На него напало смятение.
— Что ты мучаешься, — спросила его святая дева, — и чем смущаешься? Ведь ты испытал уже, что я действительно — храм Бога Живаго, и так веруй в это. Если же еще не убедился, то продолжай свое.
Пасхазий пришел в еще большее негодование и смущение, видя, как посмеивается над его ухищрениями святая. Он велел развести кругом нее громадный костер и поливать на нее смолу, серу и кипящее масло. Но она, ограждаясь именем Господа нашего Иисуса Христа, осталась неподвижна и невредима и говорила мучителю:
— Я молила Господа нашего Иисуса Христа, чтобы этот огонь не имел власти надо мною и, дабы посмеялись над тобою надеющиеся на Христа, — просила продолжения моих мучений, чтобы верующих избавить от страха мук, а неверующих лишить возможности ругаться над христианством.
Тогда некоторые из приближенных Пасхазия, желая вывести его из тяжелого и недоуменного положения, велели ударить святую мечем в гортань и затем вместе с Пасхазием удалились домой. Однако святая, как ни была сильно ранена, не потеряла сил и беседовала с народом, говоря:
— Благовествую вам, что Церкви Божией даруется мир, ибо Диоклитиан отказался от царства, а Максимиан ныне умер. И подобно тому как город Катана имеет своею заступницею пред Богом сестру мою о Боге, святую Агафию, — так знайте и о сем городе, что ему дана в защиту Богом я, если только вы, исполняя волю Его, будете сему веровать.
Когда Лукия с пронзенною мечем гортанью говорила эти слова, неожиданно пред ее глазами провели Пасхазия, закованного в железные узы. Дело в том, что Сицилийцы тайно от своего правителя послали в Рим донос о том, как немилосердно разорял Пасхазий страну, отнимая у жителей их достояние при помощи всяких насилий. И вот в настоящее-то время из Рима пришел приказ, чтобы Пасхазий в оковах был приведен туда для суда над ним: там он, после допроса, был осужден на смерть и казнён чрез усечение мечем. Когда его в оковах вели мимо святой, она еще была жива и, раненая смертельно, стояла, однако, не трогаясь, и жизнь не оставляла ее до тех пор, пока не пришли священники, и она не причастилась Пречистых и Животворящих Таин Христовых, — и только тогда, когда все, по окончании причащения, произнесли: «Аминь», святая мученица предала свою чистую душу в руки Господа .Ее с честью погребли на месте мучения и над ее мощами воздвигнута была церковь во имя ее и во славу Бога, Единого в Троице, Отца, и Сына, и Святого Духа, Ему же слава во веки. Аминь.
(128)
30
