Сегодня день окончания великого подвига Ее жизни во имя спасения человечества — день Успения Пресвятой, Пречистой, Преблагословенной, Славной Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии.
Так теперь величает мир единственного человека на земле — Деву Марию, Богородицу и Матерь Света.
И именно в день Успения воссияла и взошла над землей воочию всему миру слава и величие доселе неведомой никому жизни, и жизни немалой. Пресвятая Дева освящала Своим пребыванием землю в течение шестидесяти двух лет.
Теперь мы все привыкли к Ее славе, Ее могуществу, Ее непостижимой для ума человеческого любви. Мы так привыкли просить и получать от Нее просимое, что забываем в чувстве сердца о Ней как о живом человеке, подобном нам. Забываем, что Ее нынешняя слава и Божественное могущество — это плоды Ее земной жизни. И плоды эти родились живой верой Пресвятой Девы, Ее Божественной любовью, Богоподобным смирением и нескончаемым, непреходящим страданием — мученичеством всей жизни.
Она шла ко Кресту Своего единственного Сына, неся Свой крест задолго до Его Голгофских страданий. Она восходила на Свой крест постепенно, всю жизнь, и терния страданий жалили Ее чувства, ум и сердце ежедневно, пока обещанное, предреченное праведным старцем Симеоном Богоприимцем оружие не прошло саму Ее душу. И этот Ее крест вознес Пресвятую Матерь-Деву во славе на небо.
А подвиг Ее материнского служения и предстательства за род человеческий, грешный, падший, слабый и вечно нуждающийся в помощи, заступлении и пощаде продолжается и после Ее Успения.
А мы, дорогие наши, за внешними событиями жизни Богоматери часто упускаем внутреннее содержание Ее жизни. Оно ведь все состоит из молчаливого, великого, переходящего в мученичество страдания, которое не могло найти утешения в откровении, сочувствии, понимании и сострадании людей. И такого же великого, беспрекословного предания Себя в волю Божию.
Тайна земного назначения жизни Пречистой Девы, открытая Ей Богом архангеловым гласом: Радуйся Благодатная, Господь с Тобою: благословена Ты в женах”— была столь сверхъестественна и столь велика, что смирение Пречистой Девы не могло доверить ее ни одному человеку. Да и как Ей Самой говорить о том, на какую высоту вознесена Она Богом.
Только четырем избранным праведностью жизни людям Сам Господь открыл совершившуюся в мире величайшую тайну. Кому же? Праведным Иосифу Обручнику, Симеону Богоприимцу, Елисавете, матери Иоанна Предтечи, и пророчице Анне, которые — первыми в ведении поклонились Пресвятой Деве как Матери Божией, а Ее Сыну как Богу и Сыну Божию.
Святая же Дева избрала для Себя на всю жизнь молча страдать. И вся Ее жизнь — это нескончаемое углубление сердца в непреходящую муку, вечное исхождение невидимою мученическою кровью. Она молча страдала от подозрений праведного Иосифа, Ее “бракоокрадованную помышляющего”.
Она молчала, полагая Царя Вселенной в скотиих яслях и Сама не имеющая, где главу преклонить. Молча страдала Дева-Мать, когда “искали души” Ее Младенца и когда страх за жизнь Его обратил святое семейство в бегство из родной страны в Египет.
Она молча и терпеливо несла убогую трудовую долю Своей жизни. Пред Ее глазами Ее Сын и Ее Бог был Младенцем, Отроком, Юношей, и все материнские заботы, соответствующие Его возрасту, были Ее уделом, были Ее радостями. Но в минуты радостей материнства, когда каждая мать, взирая на чадо свое, парит мечтой о его светлом будущем в жизни, обещающем и Ей, Матери, утешение, отраду и опору, Пресвятая Дева-Мать и в эти минуты видела в Сыне Агнца Божия, пришедшего в мир, чтобы взять на Себя его грехи. Воспитанная в храме Божием, Она знала Писания и знала, для какой великой цели явился в жизнь Сын Божий и Сын Девы.
И с каким трепетом видела Она Его взросление, а с ним приближение того великого и страшного по-человечески часа. И каждая минута радости о Сыне неминуемо отражалась в сердце Ее непрестающим страданием. И Ее Сын, во всем подобный людям, кроме греха, ничем и никогда не огорчил и не опечалил Свою Мать человеческой греховной немощью, но Он уходил от Нее, отдалялся с взрослением, начиная служить человечеству.
И уже в двенадцать лет Отрок Христос со всей решительностью произносит первое открытое признание Себя Сыном Божиим, а с ним и первое прямое указание Своей Матери, что Он уже не принадлежит Ей. Пресвятая Дева-Мать, найдя отставшего от родных Отрока Иисуса в Иерусалимском храме, на нежный укор Ее слышит: “Что в том, что вы искали Меня? Разве не знаете, что Мне надлежит быть среди того, что принадлежит Отцу Моему?” (ср.:Лк.2,49).
Болью вонзились эти слова в сердце Матери, ясно открыв Ей будущее Сына. И опять Пресвятая Дева безмолвно склонилась пред волею Всевышнего. И как некогда, в начале великого Ее избрания, сердце не воспротивилось надвигающемуся: “Се раба Господня, буди Мне по глаголу твоему”(Лк.1,38). И Она отдает Своего Сына, Она отходит в безвестность, чтобы вернуться к Нему с правами Матери только в Его страшный Голгофский час, когда все оставят Его. Отойдет даже Бог Отец, давая место полноте подвига Христа, полноте Его Божественного истощания.
А Дева-Мать, и в этот момент безмолвная, во всей глубине прискорбная, но мужественная, верная и бесстрашная, стояла у Креста, Своей любовью поддерживая Сына в великом Его подвиге. Но опять молча стояла и смотрела Она, оцепенев в сострадании Сыну. А что делалось в сердце Ее, зрел лишь Бог и Сын Ее. Как хотела Она тут же в этот же момент умереть вместе с Сыном, чтобы прекратились эти невероятные страдания. “Зде же умру и спогребуся Ему”, — звучит плач души Богоматери.
И к целожизненному подвигу Ее молчаливого страдания присовокупляется в этот момент испытание подвига Ее веры: “Где Сыне Мой и Боже благовещение древнее, еже Ми Гавриил глаголаше; Царя Тя, Сына и Бога Вышняго нарицаше. Ныне же вижу Тя, Свете Мой сладкий, нага и уязвена мертвеца”. Предстоя поруганиям и распятию Своего возлюбленного Сына, зря малодушное падение последователей, друзей-апостолов пред лицом опасности, Она не могла не вспомнить обетование Архангела о том, что Сыну Девы, Ее Сыну, Господь “даст… престол Давида, отца Его… и Царству Его не будет конца”(Лк.1,32-33). А ведь по человеческому суждению все было уже кончено позорной смертью на Кресте.
С Креста же Божественного Страдальца Христа к растерзанному сердцу Матери звучит ободрение, и завещание, и возведение на Престол Царицы-Матери неба и земли: “Жено! се, сын Твой” (Ин.19,26). И вот уже не одного Сына, но сынов и дщерей всего рода человеческого должно вместить Ее любовью исстрадавшееся сердце. Оно должно принять в себя тех, кто отнял у Нее отраду — единственного Сына. И опять, как во все трудные минуты жизни, звучит Ее ответ Богу Отцу и Богу Сыну: “Се раба Господня, буди Мне по глаголу Твоему”.
Еще пятнадцать лет жизни в неведомых для мира трудах по созиданию Церкви — Невесты Христовой на земле, в молитвах к Сыну за род человеческий, в любовном, терпеливом предстоянии за тех, кто еще не знал Бога. Нет, Она не вышла на проповедь вместе с апостолами, хотя о Сыне Своем именно Она могла бы рассказать больше кого-либо другого, ведь Ее чуткое сердце зрело в Нем Бога от самого Его рождения. Она же опять в молчании несет подвиг материнства и подвиг веры, и только апостолы притекают к Ней, поклоняясь и питаясь от сокровенных глубин Ее духа, обожествленного подвигом жизни. Пресвятая Богородица была первой Христианкой на земле.
Непричастная ни единому греху, кроме унаследованного от прародителей общечеловеческого первородного греха, Пресвятая Дева Богородица подошла к концу Своей земной жизни. Желая разрешиться от житейских уз, Она опять смиренно молила Своего Сына и Бога о том, о чем помышляет всяк земнородный, — о предстоящем страшном смертном часе, когда темная область имеет силу и власть страховать отходящих от земли. И Ей, как напоминание о Ее избранничестве и подтверждение непреложности его, опять явился Архангел Гавриил и возвестил об исполнении Ее молитв.
(42)
