(11)

Ивер­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри, на­хо­дя­ща­я­ся на Афоне, про­сла­ви­лась мно­ги­ми чу­де­са­ми. Слух о чу­до­твор­ном об­ра­зе через па­лом­ни­ков рас­про­стра­нил­ся по Рос­сии. Свя­тей­ший Пат­ри­арх Ни­кон (то­гда еще Но­воспас­ский ар­хи­манд­рит) об­ра­тил­ся к ар­хи­манд­ри­ту Ивер­ско­го Афон­ско­го мо­на­сты­ря Па­хо­мию (ко­то­рый при­был в Моск­ву за ми­ло­сты­ней для афон­ских оби­те­лей) с прось­бой при­слать спи­сок с чу­до­твор­ной Ивер­ской ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. Афон­ский инок Иам­влих на­пи­сал ко­пию с Ивер­ско­го об­ра­за, и через год ико­на, в со­про­вож­де­нии афон­ских мо­на­хов, при­бы­ла в Моск­ву. 13 ок­тяб­ря 1648 го­да она бы­ла тор­же­ствен­но встре­че­на жи­те­ля­ми сто­ли­цы. Ве­ли­кая свя­ты­ня Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви Мос­ков­ская Ивер­ская ико­на про­слав­ле­на от Гос­по­да мно­ги­ми чу­де­са­ми.

Ивер­ская ико­на (ко­то­рая сей­час хра­нит­ся на Афоне) в IX ве­ке на­хо­ди­лась у од­ной бла­го­че­сти­вой вдо­вы, жив­шей близ го­ро­да Ни­кеи. При им­пе­ра­то­ре Фе­о­фи­ле (829–842) ико­но­бор­цы, уни­что­жав­шие свя­тые ико­ны, при­шли в дом этой хри­сти­ан­ки, и один во­ин ко­пьем уда­рил по об­ра­зу Бо­го­ро­ди­цы. Тот­час из по­ра­жен­но­го ме­ста по­тек­ла кровь. Вдо­ва, бо­ясь уни­что­же­ния свя­ты­ни, по­обе­ща­ла им­пе­ра­тор­ским во­и­нам день­ги и про­си­ла их до утра не тро­гать ико­ну. Ко­гда они ушли, жен­щи­на вме­сте с сы­ном (впо­след­ствии афон­ским ино­ком), для со­хра­не­ния свя­той ико­ны опу­сти­ла ее в мо­ре. Ико­на, стоя на во­де, при­плы­ла к Афо­ну. Афон­ские ино­ки, несколь­ко дней ви­дя в мо­ре ог­нен­ный столп, вос­хо­дя­щий до неба, при­шли к бе­ре­гу и на­шли свя­той об­раз, сто­я­щий на во­де. По­сле мо­леб­на о да­ро­ва­нии мо­на­сты­рю явив­шей­ся свя­ты­ни бла­го­че­сти­вый инок Ивер­ско­го мо­на­сты­ря свя­той Гав­ри­ил Гру­зин (па­мять 25 июля), по по­ве­ле­нию Бо­жи­ей Ма­те­ри, явив­шей­ся ему во сне, по­шел по во­де, при­нял свя­тую ико­ну и по­ста­вил в хра­ме. Од­на­ко на сле­ду­ю­щий день ико­на бы­ла об­ре­те­на не в хра­ме, а над во­ро­та­ми оби­те­ли. Так по­вто­ря­лось несколь­ко раз, по­ка Пре­свя­тая Де­ва не от­кры­ла свя­то­му Гав­ри­и­лу Свою во­лю во сне, ска­зав, что не же­ла­ет быть хра­ни­мой ино­ка­ми, а хо­чет быть их Хра­ни­тель­ни­цей. По­сле это­го об­раз был по­став­лен над мо­на­стыр­ски­ми во­ро­та­ми, где находится и по сей день. По­это­му свя­тая ико­на на­зы­ва­ет­ся Пор­та­и­тис­сою, Вра­тар­ни­цею.

(0)

Свя­щен­но­му­че­ник Ха­ра­лам­пий, епи­скоп Маг­не­зий­ский, му­че­ни­ки Пор­фи­рий и Вап­тос и три же­ны му­че­ни­цы по­стра­да­ли в 202 го­ду.

Свя­той Ха­ра­лам­пий, епи­скоп фес­са­лий­ско­го го­ро­да Маг­не­зии (се­ве­ро-во­сточ­ная об­ласть Гре­ции), успеш­но рас­про­стра­нял ве­ру во Хри­ста Спа­си­те­ля. Весть о его про­по­ве­ди до­шла до пра­ви­те­ля об­ла­сти Лу­ки­а­на и во­е­на­чаль­ни­ка Лу­кия, по рас­по­ря­же­нию ко­то­ро­го свя­той был схва­чен и при­ве­ден на суд, где твер­до ис­по­ве­дал ве­ру во Хри­ста и от­ка­зал­ся при­не­сти жерт­ву идо­лам. Несмот­ря на пре­клон­ный воз­раст епи­ско­па (ему бы­ло уже 113 лет), его под­верг­ли чу­до­вищ­ным ис­тя­за­ни­ям: тер­за­ли те­ло же­лез­ны­ми крю­чья­ми, по­ка не со­дра­ли всю ко­жу с го­ло­вы до ног. Свя­той при этом об­ра­щал­ся к му­чи­те­лям: «Бла­го­да­рю вас, бра­тия, вы об­но­ви­ли дух мой!»

Ви­дя тер­пе­ние стар­ца и пол­ное его незло­бие, два во­и­на – Пор­фи­рий и Вап­тос от­кры­то ис­по­ве­да­ли Хри­ста, за что тот­час же бы­ли усе­че­ны ме­чом. При­сут­ство­вав­шие при стра­да­ни­ях епи­ско­па Ха­ра­лам­пия три жен­щи­ны так­же ста­ли про­слав­лять Хри­ста и немед­лен­но бы­ли за­му­че­ны.

Раз­гне­ван­ный Лу­кий сам схва­тил ору­дия пы­ток и стал тер­зать свя­щен­но­му­че­ни­ка, но вне­зап­но у него, как от­се­чен­ные ме­чом, от­ня­лись ру­ки. При­шед­ший к ме­сту каз­ни пра­ви­тель плю­нул в ли­цо свя­то­го, и тот­час го­ло­ва его ока­за­лась по­вер­ну­той на­зад. То­гда Лу­кий стал умо­лять свя­то­го о по­ща­де, и по его мо­лит­ве оба му­чи­те­ля тут же по­лу­чи­ли ис­це­ле­ние. При этом мно­же­ство сви­де­те­лей уве­ро­ва­ли во Хри­ста. Сре­ди них был и Лу­кий, ко­то­рый при­пал к но­гам свя­то­го стар­ца, про­ся про­ще­ния.

Лу­ки­ан до­нес о слу­чив­шем­ся им­пе­ра­то­ру Сеп­ти­мию Се­ве­ру (193–211), на­хо­див­ше­му­ся в это вре­мя в Ан­тио­хии Пи­си­дий­ской (за­пад­ная часть Ма­лой Азии), и тот рас­по­ря­дил­ся при­ве­сти свя­то­го Ха­ра­лам­пия к се­бе, что бы­ло ис­пол­не­но с неви­дан­ной же­сто­ко­стью: свя­щен­но­му­че­ни­ка вла­чи­ли, при­вя­зав ве­рев­ку к бо­ро­де.

Им­пе­ра­тор при­ка­зал му­чить епи­ско­па еще силь­нее, и его ста­ли па­лить ог­нем. Но Си­ла Бо­жия по­мо­га­ла свя­то­му, и он остал­ся невре­дим. Кро­ме то­го, по его мо­лит­ве ста­ли со­вер­шать­ся чу­де­са: вос­крес умер­ший юно­ша, ис­це­лил­ся бес­но­ва­тый, му­чи­мый бе­сом 35 лет, так что на­род во мно­же­стве стал ис­по­ве­до­вать Хри­ста Спа­си­те­ля. Во Хри­ста уве­ро­ва­ла да­же дочь им­пе­ра­то­ра Га­ли­на, два­жды со­кру­шив­шая идо­лов в язы­че­ском хра­ме. По при­ка­зу им­пе­ра­то­ра свя­ти­те­ля би­ли кам­ня­ми по устам, хо­те­ли под­жечь бо­ро­ду, из ко­то­рой вы­шло пла­мя, опа­лив­шее му­чи­те­лей. Пол­ные зло­бы, Сеп­ти­мий Се­вер и его вель­мо­жа Кри­сп воз­двиг­ли ху­лу на Гос­по­да, глум­ли­во при­зы­вая Его сой­ти на зем­лю, по­хва­ля­ясь сво­ей си­лой и вла­стью. Во гне­ве Гос­подь по­ко­ле­бал зем­лю, ве­ли­кий страх на­пал на всех, оба же нече­стив­ца по­вис­ли в воз­ду­хе, свя­зан­ные неви­ди­мы­ми уза­ми, и лишь по мо­лит­ве свя­ти­те­ля бы­ли воз­вра­ще­ны вниз. Устра­шен­ный им­пе­ра­тор по­ко­ле­бал­ся бы­ло в сво­ем нече­стии, но вско­ре опять впал в за­блуж­де­ние и при­ка­зал му­чить свя­то­го, на­ко­нец, осу­дил его на усе­че­ние ме­чом. Во вре­мя сво­ей по­след­ней мо­лит­вы свя­той удо­сто­ил­ся ви­деть Са­мо­го Спа­си­те­ля и про­сил Его да­ро­вать то­му ме­сту, где бу­дут по­чи­вать его мо­щи, мир, пло­до­ро­дие, а лю­дям – про­ще­ние гре­хов и спа­се­ние. Гос­подь обе­щал ис­пол­нить про­ше­ние и вос­шел на небе­са, уно­ся с Со­бой ду­шу свя­щен­но­му­че­ни­ка Ха­ра­лам­пия, ко­то­рый при­нял, по ми­ло­сти Бо­жи­ей, мир­ную кон­чи­ну до каз­ни. Дочь им­пе­ра­то­ра – бла­жен­ная Га­ли­на по­греб­ла те­ло му­че­ни­ка с ве­ли­кой че­стью.

Честная глава священномученика Харалампия находится в монастыре святого Стефана в Метеорах в Греции. Самая большая часть мощей пребывает в женском монастыре Портаитисса Корнофолья в местности Суфли в греческой области Фракия (подворье Иверского монастыря на Афоне).

(27)

Ва­си­лий Ива­но­вич Бе­лла­вин (бу­ду­щий пат­ри­арх Мос­ков­ский и всея Ру­си) ро­дил­ся 19 ян­ва­ря 1865 го­да в се­ле Клин То­ро­пец­ко­го уез­да Псков­ской гу­бер­нии, в бла­го­че­сти­вой се­мье свя­щен­ни­ка с пат­ри­ар­халь­ным укла­дом. Де­ти по­мо­га­ли ро­ди­те­лям по хо­зяй­ству, хо­ди­ли за ско­ти­ной, все уме­ли де­лать сво­и­ми ру­ка­ми.

В де­вять лет Ва­си­лий по­сту­па­ет в То­ро­пец­кое Ду­хов­ное учи­ли­ще, а в 1878 го­ду, по окон­ча­нии, по­ки­да­ет ро­ди­тель­ский дом, чтобы про­дол­жить об­ра­зо­ва­ние в Псков­ской се­ми­на­рии. Ва­си­лий был доб­ро­го нра­ва, скром­ный и при­вет­ли­вый, уче­ба да­ва­лась ему лег­ко, и он с ра­до­стью по­мо­гал од­но­курс­ни­кам, ко­то­рые про­зва­ли его «ар­хи­ере­ем». За­кон­чив се­ми­на­рию од­ним из луч­ших уче­ни­ков, Ва­си­лий успеш­но сдал эк­за­ме­ны в Пе­тер­бург­скую Ду­хов­ную ака­де­мию в 1884 го­ду. И но­вое ува­жи­тель­ное про­зви­ще – «пат­ри­арх», по­лу­чен­ное им от ака­де­ми­че­ских дру­зей и ока­зав­ше­е­ся про­вид­че­ским, го­во­рит об об­ра­зе его жиз­ни в то вре­мя. В 1888 го­ду за­кон­чив ака­де­мию 23-лет­ним кан­ди­да­том бо­го­сло­вия, он воз­вра­ща­ет­ся в Псков и три го­да пре­по­да­ет в род­ной се­ми­на­рии. В 26 лет, по­сле се­рьез­ных раз­ду­мий, он де­ла­ет пер­вый свой шаг за Гос­по­дом на крест, пре­кло­нив во­лю под три вы­со­ких мо­на­ше­ских обе­та – дев­ства, ни­ще­ты и по­слу­ша­ния. 14 де­каб­ря 1891 го­да он при­ни­ма­ет по­стриг с име­нем Ти­хон, в честь свя­ти­те­ля Ти­хо­на За­дон­ско­го, на сле­ду­ю­щий день его ру­ко­по­ла­га­ют в иеро­ди­а­ко­на, и вско­ре – в иеро­мо­на­ха.

В 1892 го­ду о. Ти­хо­на пе­ре­во­дят ин­спек­то­ром в Холм­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию, где ско­ро он ста­но­вит­ся рек­то­ром в сане ар­хи­манд­ри­та. А 19 ок­тяб­ря 1899 го­да в Свя­то-Тро­иц­ком со­бо­ре Алек­сан­дро-Нев­ской Лав­ры со­сто­я­лась хи­ро­то­ния его во епи­ско­па Люб­лин­ско­го с на­зна­че­ни­ем ви­ка­ри­ем Холм­ско-Вар­шав­ской епар­хии. Толь­ко год про­был свя­ти­тель Ти­хон на сво­ей пер­вой ка­фед­ре, но, ко­гда при­шел указ о его пе­ре­во­де, го­род на­пол­нил­ся пла­чем – пла­ка­ли пра­во­слав­ные, пла­ка­ли уни­а­ты и ка­то­ли­ки, ко­то­рых то­же бы­ло мно­го на Холм­щине. Го­род со­брал­ся на вок­зал про­во­жать так ма­ло у них по­слу­жив­ше­го, но так мно­го ими воз­люб­лен­но­го ар­хи­пас­ты­ря. На­род си­лой пы­тал­ся удер­жать отъ­ез­жа­ю­ще­го вла­ды­ку, сняв по­езд­ную об­слу­гу, а мно­гие и про­сто лег­ли на по­лот­но же­лез­ной до­ро­ги, не да­вая воз­мож­но­сти увез­ти от них дра­го­цен­ную жем­чу­жи­ну – пра­во­слав­но­го ар­хи­ерея. И толь­ко сер­деч­ное об­ра­ще­ние са­мо­го вла­ды­ки успо­ко­и­ло на­род. И та­кие про­во­ды окру­жа­ли свя­ти­те­ля всю его жизнь. Пла­ка­ла пра­во­слав­ная Аме­ри­ка, где и по­ныне его име­ну­ют Апо­сто­лом Пра­во­сла­вия, где он в те­че­ние се­ми лет муд­ро ру­ко­во­дил паст­вой: пре­одоле­вая ты­ся­чи миль, по­се­щал труд­но­до­ступ­ные и от­да­лен­ные при­хо­ды, по­мо­гал обу­стра­и­вать их ду­хов­ную жизнь, воз­во­дил но­вые хра­мы, сре­ди ко­то­рых – ве­ли­че­ствен­ный Свя­то-Ни­коль­ский со­бор в Нью-Йор­ке. Его паства в Аме­ри­ке воз­рос­ла до че­ты­рех­сот ты­сяч: рус­ские и сер­бы, гре­ки и ара­бы, об­ра­щен­ные из уни­ат­ства сло­ва­ки и ру­си­ны, ко­рен­ные жи­те­ли – кре­о­лы, ин­дей­цы, але­уты и эс­ки­мо­сы.

Воз­глав­ляя в те­че­ние се­ми лет древ­нюю Яро­слав­скую ка­фед­ру, по воз­вра­ще­нии из Аме­ри­ки, свя­ти­тель Ти­хон вер­хом на ло­ша­ди, пеш­ком или на лод­ке до­би­рал­ся в глу­хие се­ла, по­се­щал мо­на­сты­ри и уезд­ные го­ро­да, при­во­дил цер­ков­ную жизнь в со­сто­я­ние ду­хов­ной спло­чен­но­сти. С 1914 го­да по 1917 год он управ­ля­ет Ви­лен­ской и Ли­тов­ской ка­фед­рой. В Первую ми­ро­вую вой­ну, ко­гда нем­цы бы­ли уже под сте­на­ми Виль­но, он вы­во­зит в Моск­ву мо­щи Ви­лен­ских му­че­ни­ков, дру­гие свя­ты­ни и, воз­вра­тив­шись в еще не за­ня­тые вра­гом зем­ли, слу­жит в пе­ре­пол­нен­ных хра­мах, об­хо­дит ла­за­ре­ты, бла­го­слов­ля­ет и на­пут­ству­ет ухо­дя­щие за­щи­щать Оте­че­ство вой­ска.

Неза­дол­го до сво­ей кон­чи­ны свя­той Иоанн Крон­штадт­ский в од­ной из бе­сед со свя­ти­те­лем Ти­хо­ном ска­зал ему: «Те­перь, Вла­ды­ко, са­ди­тесь Вы на мое ме­сто, а я пой­ду от­дох­ну». Спу­стя несколь­ко лет про­ро­че­ство стар­ца сбы­лось, ко­гда мит­ро­по­лит Мос­ков­ский Ти­хон жре­би­ем был из­бран пат­ри­ар­хом. В Рос­сии бы­ло смут­ное вре­мя, и на от­крыв­шем­ся 15 ав­гу­ста 1917 го­да Со­бо­ре Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви был под­нят во­прос о вос­ста­нов­ле­нии пат­ри­ар­ше­ства на Ру­си. Мне­ние на­ро­да на нем вы­ра­зи­ли кре­стьяне: «У нас боль­ше нет Ца­ря, нет от­ца, ко­то­ро­го мы лю­би­ли; Си­нод лю­бить невоз­мож­но, а по­то­му мы, кре­стьяне, хо­тим пат­ри­ар­ха».

Вре­мя бы­ло та­кое, ко­гда все и всех охва­ти­ла тре­во­га за бу­ду­щее, ко­гда ожи­ла и раз­рас­та­лась зло­ба и смер­тель­ный го­лод за­гля­нул в ли­цо тру­до­во­му лю­ду, страх пе­ред гра­бе­жом и на­си­ли­ем про­ник в до­ма и хра­мы. Пред­чув­ствие все­об­ще­го на­дви­га­ю­ще­го­ся ха­о­са и цар­ства ан­ти­хри­ста объ­яло Русь. И под гром ору­дий, под стре­кот пу­ле­ме­тов по­став­ля­ет­ся Бо­жи­ей ру­кой на пат­ри­ар­ший пре­стол пер­во­свя­ти­тель Ти­хон, чтобы взой­ти на свою Гол­го­фу и стать свя­тым Пат­ри­ар­хом-му­че­ни­ком. Он го­рел в огне ду­хов­ной му­ки еже­час­но и тер­зал­ся во­про­са­ми: «До­ко­ле мож­но усту­пать без­бож­ной вла­сти?» Где грань, ко­гда бла­го Церк­ви он обя­зан по­ста­вить вы­ше бла­го­по­лу­чия сво­е­го на­ро­да, вы­ше че­ло­ве­че­ской жиз­ни, при­том не сво­ей, но жиз­ни вер­ных ему пра­во­слав­ных чад. О сво­ей жиз­ни, о сво­ем бу­ду­щем он уже со­всем не ду­мал. Он сам был го­тов на ги­бель еже­днев­но. «Пусть имя мое по­гибнет в ис­то­рии, толь­ко бы Церк­ви бы­ла поль­за», – го­во­рил он, идя во­след за сво­им Бо­же­ствен­ным Учи­те­лем до кон­ца.

Как слез­но пла­чет но­вый пат­ри­арх пред Гос­по­дом за свой на­род, Цер­ковь Бо­жию: «Гос­по­ди, сы­ны рос­сий­ские оста­ви­ли За­вет Твой, раз­ру­ши­ли жерт­вен­ни­ки Твои, стре­ля­ли по хра­мо­вым и кремлев­ским свя­ты­ням, из­би­ва­ли свя­щен­ни­ков Тво­их…» Он при­зы­ва­ет рус­ских лю­дей очи­стить серд­ца по­ка­я­ни­ем и мо­лит­вой, вос­кре­сить «в го­ди­ну Ве­ли­ко­го по­се­ще­ния Бо­жия в ны­неш­нем по­дви­ге пра­во­слав­но­го рус­ско­го на­ро­да свет­лые неза­бвен­ные де­ла бла­го­че­сти­вых пред­ков». Для подъ­ема в на­ро­де ре­ли­ги­оз­но­го чув­ства по его бла­го­сло­ве­нию устра­и­ва­лись гран­ди­оз­ные крест­ные хо­ды, в ко­то­рых неиз­мен­но при­ни­мал уча­стие свя­тей­ший. Без­бо­яз­нен­но слу­жил он в хра­мах Моск­вы, Пет­ро­гра­да, Яро­слав­ля и дру­гих го­ро­дов, укреп­ляя ду­хов­ную паст­ву. Ко­гда под пред­ло­гом по­мо­щи го­ло­да­ю­щим бы­ла пред­при­ня­та по­пыт­ка раз­гро­ма Церк­ви, пат­ри­арх Ти­хон, бла­го­сло­вив жерт­во­вать цер­ков­ные цен­но­сти, вы­сту­пил про­тив по­ся­га­тельств на свя­ты­ни и на­род­ное до­сто­я­ние. В ре­зуль­та­те он был аре­сто­ван и с 16 мая 1922 го­да по июнь 1923 го­да на­хо­дил­ся в за­то­че­нии. Вла­сти не сло­ми­ли свя­ти­те­ля и бы­ли вы­нуж­де­ны вы­пу­стить его, од­на­ко ста­ли сле­дить за каж­дым его ша­гом. 12 июня 1919 го­да и 9 де­каб­ря 1923 го­да бы­ли пред­при­ня­ты по­пыт­ки убий­ства, при вто­ром по­ку­ше­нии му­че­ни­че­ски по­гиб ке­лей­ник Свя­тей­ше­го Яков По­ло­зов. Несмот­ря на го­не­ния, свя­ти­тель Ти­хон про­дол­жал при­ни­мать на­род в Дон­ском мо­на­сты­ре, где он уеди­нен­но жил, и лю­ди шли нескон­ча­е­мым по­то­ком, при­ез­жая ча­сто из­да­ле­ка или пеш­ком пре­одоле­вая ты­ся­чи верст. По­след­ний му­чи­тель­ный год сво­ей жиз­ни он, пре­сле­ду­е­мый и боль­ной, неиз­мен­но слу­жил по вос­крес­ным и празд­нич­ным дням. 23 мар­та 1925 го­да он со­вер­шил по­след­нюю Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию в церк­ви Боль­шо­го Воз­не­се­ния, а в празд­ник Бла­го­ве­ще­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы по­чил о Гос­по­де с мо­лит­вой на устах.

Про­слав­ле­ние свя­ти­те­ля Ти­хо­на, пат­ри­ар­ха Мос­ков­ско­го и всея Ру­си, про­изо­шло на Ар­хи­ерей­ском Со­бо­ре Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви 9 ок­тяб­ря 1989 го­да, в день пре­став­ле­ния апо­сто­ла Иоан­на Бо­го­сло­ва, и мно­гие ви­дят в этом Про­мысл Бо­жий. «Де­ти, лю­би­те друг дру­га! – го­во­рит в по­след­ней про­по­ве­ди апо­стол Иоанн. – Это за­по­ведь Гос­под­ня, ес­ли со­блю­де­те ее, то и до­воль­но».

В уни­сон зву­чат по­след­ние сло­ва пат­ри­ар­ха Ти­хо­на: «Чад­ца мои! Все пра­во­слав­ные рус­ские лю­ди! Все хри­сти­ане! Толь­ко на ка­ме­ни вра­че­ва­ния зла доб­ром со­зи­ждет­ся неру­ши­мая сла­ва и ве­ли­чие на­шей Свя­той Пра­во­слав­ной Церк­ви, и неуло­ви­мо да­же для вра­гов бу­дет Свя­тое имя ее, чи­сто­та по­дви­га ее чад и слу­жи­те­лей. Сле­дуй­те за Хри­стом! Не из­ме­няй­те Ему. Не под­да­вай­тесь ис­ку­ше­нию, не гу­би­те в кро­ви от­мще­ния и свою ду­шу. Не будь­те по­беж­де­ны злом. По­беж­дай­те зло доб­ром!»

Про­шло 67 лет со дня кон­чи­ны свя­ти­те­ля Ти­хо­на, и Гос­подь да­ро­вал Рос­сии свя­тые его мо­щи в укреп­ле­ние ее на пред­ле­жа­щие труд­ные вре­ме­на. По­ко­ят­ся они в боль­шом со­бо­ре Дон­ско­го мо­на­сты­ря.

(1)

Пре­по­доб­ный Ву­кол, епи­скоп Смирн­ский, уче­ник свя­то­го апо­сто­ла и еван­ге­ли­ста Иоан­на Бо­го­сло­ва, был им по­став­лен пер­вым епи­ско­пом Смирн­ской Церк­ви (Ма­лая Азия).

Бла­го­да­тию Бо­жи­ей свя­ти­тель Ву­кол об­ра­тил ко Хри­сту и кре­стил мно­же­ство языч­ни­ков и как опыт­ный и муд­рый на­став­ник за­щи­щал свою паст­ву от тьмы ере­сей. Скон­чал­ся в ми­ре око­ло 100–105 го­да. Свою паст­ву он пе­ре­дал свя­то­му По­ли­кар­пу, зна­ме­ни­то­му му­жу апо­столь­ско­му, ко­то­рый так­же был уче­ни­ком свя­то­го апо­сто­ла Иоан­на Бо­го­сло­ва (па­мять его 23 фев­ра­ля). У гро­ба свя­ти­те­ля Ву­ко­ла вы­рос­ло мир­то­вое де­ре­во, ко­то­рое ис­це­ля­ло боль­ных.÷

(1)

Свя­ти­тель Фе­о­до­сий, ар­хи­епи­скоп Чер­ни­гов­ский, ро­дил­ся в на­ча­ле трид­ца­тых го­дов XVII сто­ле­тия в По­доль­ской гу­бер­нии. Он про­ис­хо­дил из древ­не­го дво­рян­ско­го ро­да По­ло­ниц­ких-Уг­лиц­ких; ро­ди­те­ля­ми его бы­ли иерей Ни­ки­та и Ма­рия. Бла­го­че­стие, ца­рив­шее в се­мье бу­ду­ще­го свя­ти­те­ля, бла­го­твор­но со­дей­ство­ва­ло ду­хов­но­му раз­ви­тию маль­чи­ка. С дет­ства он от­ли­чал­ся кро­то­стью и при­ле­жа­ни­ем к мо­лит­ве. При­род­ные спо­соб­но­сти юно­ши рас­кры­лись в Ки­е­во-Брат­ской кол­ле­гии при Ки­ев­ском Бо­го­яв­лен­ском мо­на­сты­ре. Это бы­ло вре­мя са­мо­го рас­цве­та кол­ле­гии (ко­нец со­ро­ко­вых го­дов XVII ве­ка), ко­гда ее рек­то­ра­ми бы­ли ар­хи­манд­рит Ин­но­кен­тий (Ги­зель), а за­тем игу­мен, впо­след­ствии ар­хи­епи­скоп Чер­ни­гов­ский, Ла­зарь (Ба­ра­но­вич), а в чис­ле на­став­ни­ков – иеро­мо­нах Епи­фа­ний (Сла­ви­нец­кий), иеро­мо­нах Ар­се­ний (Са­та­нов­ский), епи­скоп Бе­ло­рус­ский Фе­о­до­сий (Ба­ев­ский), игу­мен Фе­о­до­сий (Са­фо­но­вич) и Ме­ле­тий (Дзик), ко­то­рые бы­ли про­све­щен­ней­ши­ми людь­ми то­го вре­ме­ни. То­ва­ри­ща­ми свя­то­го Фе­о­до­сия по кол­ле­гии бы­ли бу­ду­щие вы­да­ю­щи­е­ся пас­ты­ри: Си­ме­он По­лоц­кий, Иоан­ни­кий Го­ля­тов­ский, Ан­то­ний Ра­ди­вил­лов­ский, Вар­ла­ам Ясин­ский. Ки­е­во-Брат­ская Бо­го­яв­лен­ская шко­ла яв­ля­лась в то вре­мя глав­ным цен­тром борь­бы пра­во­сла­вия про­тив на­па­док ка­то­ли­че­ско­го ду­хо­вен­ства, иезу­и­тов и уни­а­тов.

В го­ды обу­че­ния окон­ча­тель­но утвер­ди­лось при­зва­ние свя­то­го Фе­о­до­сия к ино­че­ско­му по­дви­гу: всё сво­бод­ное от за­ня­тий вре­мя он от­да­вал мо­лит­ве, бо­го­мыс­лию и чте­нию Свя­щен­но­го Пи­са­ния.

Мож­но по­ла­гать, что свя­той не окон­чил пол­но­го кур­са кол­ле­гии, так как по­сле ра­зо­ре­ния По­до­ла по­ля­ка­ми она на несколь­ко лет пре­кра­ти­ла свою де­я­тель­ность. Свя­ти­тель на всю жизнь со­хра­нил глу­бо­кую при­зна­тель­ность вос­пи­тав­ше­му его Ки­е­во-Брат­ско­му мо­на­сты­рю. В си­но­ди­ке Ки­е­во-Вы­ду­биц­ко­го мо­на­сты­ря сде­ла­но сле­ду­ю­щее за­ме­ча­ние о свя­том Фе­о­до­сии: «Был он муж бла­го­ра­зу­мен и бла­го­тво­рящ Ки­ев­ско­му Брат­ско­му мо­на­сты­рю».

По по­лу­че­нии об­ра­зо­ва­ния бу­ду­щий свя­ти­тель при­нял ино­че­ский по­стриг в Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ре с име­нем Фе­о­до­сий, в честь пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия Пе­чер­ско­го (па­мять 3 мая).

Ки­ев­ским мит­ро­по­ли­том Ди­о­ни­си­ем (Ба­ла­ба­ном) он был по­став­лен ар­хи­ди­а­ко­ном Ки­е­во-Со­фий­ско­го со­бо­ра, а за­тем на­зна­чен на­мест­ни­ком мит­ро­по­ли­чье­го ка­фед­раль­но­го до­ма. Но вско­ре он оста­вил Ки­ев и по­се­лил­ся в от­да­лен­ном Кру­тиц­ком мо­на­сты­ре (Чер­ни­гов­ской епар­хии), воз­ле ме­стеч­ка Ба­ту­ри­на, сла­вив­шем­ся стро­гой ино­че­ской жиз­нью. Там он был по­свя­щен в сан иеро­мо­на­ха. В 1662 го­ду свя­той Фе­о­до­сий был на­зна­чен игу­ме­ном Кор­сун­ско­го мо­на­сты­ря Ки­ев­ской епар­хии, а в 1664 го­ду – на­сто­я­те­лем древ­не­го Ки­е­во-Вы­ду­биц­ко­го мо­на­сты­ря. Эта оби­тель неза­дол­го пе­ред тем на­хо­ди­лась в ру­ках уни­а­тов и бы­ла со­вер­шен­но ра­зо­ре­на. Но свя­то­му Фе­о­до­сию бла­го­да­ря сво­ей энер­гии и на­стой­чи­во­сти уда­лось быст­ро воз­ро­дить Вы­ду­биц­кий Ми­хай­лов­ский мо­на­стырь. Он осо­бен­но за­бо­тил­ся об устро­е­нии цер­ков­но­го бла­го­ле­пия. Он со­здал пре­крас­ный хор, ко­то­рый сла­вил­ся не толь­ко в Ма­ло­рос­сии, но и в Москве, ку­да свя­той Фе­о­до­сий в 1685 го­ду по­сы­лал сво­их пев­чих. За­бо­тясь о ду­хов­ном воз­рас­та­нии на­сель­ни­ков оби­те­ли, свя­той игу­мен, сам стро­гий по­движ­ник, устро­ил в 1680 го­ду неда­ле­ко от оби­те­ли, на ост­ро­ве Ми­хай­лов­щине, неболь­шой скит для бра­тии, же­лав­шей уеди­не­ния. Он на­зна­чил ту­да устро­и­те­лем и на­мест­ни­ком од­но­го из са­мых рев­ност­ных ино­ков оби­те­ли – иеро­мо­на­ха Иова (Опа­лин­ско­го). В быт­ность свя­то­го Фе­о­до­сия игу­ме­ном Ки­е­во-Вы­ду­биц­ко­го мо­на­сты­ря ему при­шлось пе­ре­жить тя­же­лые дни. Вме­сте с дру­ги­ми игу­ме­на­ми он был об­ви­нен Ме­фо­ди­ем, епи­ско­пом Мсти­слав­ским и Ор­шан­ским, в из­мене рус­ско­му пра­ви­тель­ству и в мни­мой пе­ре­пис­ке с из­мен­ни­ка­ми Рос­сии. 20 сен­тяб­ря 1668 го­да свя­то­му Фе­о­до­сию при­шлось да­вать объ­яс­не­ния по это­му де­лу. 17 но­яб­ря 1668 го­да кле­ве­та бы­ла об­на­ру­же­на, и свя­той Фе­о­до­сий вме­сте с дру­ги­ми игу­ме­на­ми по­лу­чил про­ще­ние. Прео­свя­щен­ный Ла­зарь (Ба­ра­но­вич) оце­нил вы­со­кие ду­хов­ные ка­че­ства свя­то­го Фе­о­до­сия и при­бли­зил его к се­бе. Он на­зы­вал его «ов­цой ста­да Хри­сто­ва, на­учив­шей­ся по­кор­но­сти», и про­ро­че­ски же­лал, чтобы имя свя­то­го Фе­о­до­сия бы­ло на­пи­са­но на небе­сах. Ко­гда в 1679 го­ду прео­свя­щен­ный Ла­зарь стал ме­сто­блю­сти­те­лем Ки­ев­ской мит­ро­по­лии, он на­зна­чил свя­то­го Фе­о­до­сия сво­им на­мест­ни­ком в Ки­е­ве, а сам оста­вал­ся в Чер­ни­го­ве. В ка­че­стве на­мест­ни­ка ме­сто­блю­сти­те­ля Ки­ев­ской мит­ро­по­лии свя­той Фе­о­до­сий при­ни­мал де­я­тель­ное уча­стие во мно­гих цер­ков­ных со­бы­ти­ях. В 1685 го­ду он участ­во­вал с пра­вом ре­ша­ю­ще­го го­ло­са в из­бра­нии епи­ско­па Ге­део­на (Чет­вер­тин­ско­го) мит­ро­по­ли­том Ки­ев­ским и вме­сте с Иеро­ни­мом (Ду­би­ною), игу­ме­ном Пе­ре­я­с­лав­ским, был по­слан в Моск­ву с из­ве­ще­ни­ем об из­бра­нии. В Москве оба пред­ста­ви­те­ля бы­ли при­ня­ты с по­че­том и ува­же­ни­ем. Ре­зуль­та­том это­го по­соль­ства бы­ло вос­со­еди­не­ние Ки­ев­ской мит­ро­по­лии с Рус­ской Пра­во­слав­ной Цер­ко­вью.

В 1688 го­ду свя­той Фе­о­до­сий был на­зна­чен ар­хи­манд­ри­том Чер­ни­гов­ско­го Елец­ко­го мо­на­сты­ря на ме­сто по­чив­ше­го ар­хи­манд­ри­та Иоан­ни­кия (Го­ля­тов­ско­го). С то­го вре­ме­ни вся де­я­тель­ность свя­то­го пе­ре­но­сит­ся из Ки­е­ва в Чер­ни­гов. Это на­зна­че­ние со­сто­я­лось глав­ным об­ра­зом по же­ла­нию прео­свя­щен­но­го Ла­за­ря. Свя­то­му Фе­о­до­сию при­шлось нема­ло по­тру­дить­ся над бла­го­устрой­ством Елец­кой оби­те­ли, так как мо­на­стырь этот, еще не опра­вив­ший­ся по­сле опу­сто­ше­ния иезу­и­та­ми и до­ми­ни­кан­ца­ми, был весь­ма бе­ден и неустро­ен. Тру­да­ми свя­то­го Фе­о­до­сия уда­лось до­стиг­нуть в про­дол­же­ние двух-трех лет для Елец­кой оби­те­ли бла­го­со­сто­я­ния, вполне обес­пе­чи­вав­ше­го ее су­ще­ство­ва­ние. Свя­той и в сво­ей но­вой долж­но­сти ока­зы­вал все­мер­ное со­дей­ствие прео­свя­щен­но­му Ла­за­рю во всех важ­ных де­лах. Он участ­во­вал в со­став­ле­нии со­бор­но­го от­ве­та Мос­ков­ско­му пат­ри­ар­ху Иоаки­му на его во­прос­ные гра­мо­ты об от­но­ше­нии Ки­ев­ской мит­ро­по­лии к Фло­рен­тий­ско­му Со­бо­ру и в об­суж­де­нии во­про­са о вре­ме­ни пре­су­ществ­ле­ния Свя­тых Да­ров, под­ня­то­го на этом Со­бо­ре. Ко­гда же пат­ри­арх не удо­вле­тво­рил­ся эти­ми от­ве­та­ми и в Моск­ву в на­ча­ле 1689 го­да был по­слан Ба­ту­рин­ский игу­мен свя­той Ди­мит­рий (Туп­та­ло) (бу­ду­щий мит­ро­по­лит Ро­стов­ский), свя­той Фе­о­до­сий ез­дил с ним в ка­че­стве пред­ста­ви­те­ля от прео­свя­щен­но­го Ла­за­ря. Ему по­ру­че­но бы­ло пе­ре­дать пат­ри­ар­ху от­вет­ное пись­мо и вы­яс­нить недо­ра­зу­ме­ния. 11 сен­тяб­ря 1692 го­да свя­той Фе­о­до­сий был тор­же­ствен­но хи­ро­то­ни­сан во ар­хи­епи­ско­па в Успен­ском со­бо­ре Мос­ков­ско­го Крем­ля.

Об управ­ле­нии свя­ти­те­лем Фе­о­до­си­ем Чер­ни­гов­ской епар­хи­ей со­хра­ни­лось ма­ло све­де­ний. Осо­бен­ное вни­ма­ние свя­ти­тель об­ра­щал на про­буж­де­ние и под­дер­жа­ние в пастве ду­ха ис­тин­но хри­сти­ан­ско­го бла­го­че­стия. С этой це­лью он за­бо­тил­ся о под­дер­жа­нии ста­рых и устрой­стве но­вых мо­на­сты­рей и хра­мов. В са­мом на­ча­ле его свя­ти­тель­ства по его бла­го­сло­ве­нию был со­здан Пе­че­ник­ский де­ви­чий мо­на­стырь, и он сам освя­тил храм этой оби­те­ли в честь Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. В 1694 го­ду по его бла­го­сло­ве­нию был ос­но­ван Лю­бец­кий скит в двух вер­стах от Лю­бе­ча; в 1694 го­ду свя­ти­тель освя­тил в Дом­ниц­ком муж­ском мо­на­сты­ре храм в честь Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, а ле­том 1695 го­да – ве­ли­че­ствен­ный храм в честь Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, по­стро­ен­ный на вер­шине го­ры Бол­дин­ской близ древ­не­го Ильин­ско­го мо­на­сты­ря. При свя­ти­те­ле Фе­о­до­сии в Чер­ни­гов­ской епар­хии за­ме­ча­ет­ся осо­бен­ный подъ­ем и уси­ле­ние ино­че­ства. Свя­ти­тель уде­лял так­же боль­шое вни­ма­ние ду­хо­вен­ству и был стро­го раз­бор­чив при вы­бо­ре кан­ди­да­тов свя­щен­ства. Он осо­бен­но по­кро­ви­тель­ство­вал чер­ни­гов­ским ду­хов­ным шко­лам, при­гла­шал в них из Ки­е­ва уче­ных мо­на­хов, сре­ди ко­то­рых был свя­той Иоанн (Мак­си­мо­вич), бу­ду­щий мит­ро­по­лит То­боль­ский, сде­лав­ший­ся впо­след­ствии по­мощ­ни­ком и пре­ем­ни­ком свя­ти­те­ля и устро­и­те­лем чер­ни­гов­ских ду­хов­ных школ. Стро­гая спра­вед­ли­вость в от­но­ше­нии к ду­хо­вен­ству и пастве, глу­бо­кое со­стра­да­ние, снис­хо­ди­тель­ность и хри­сти­ан­ское ми­ро­лю­бие бы­ли от­ли­чи­тель­ны­ми чер­та­ми де­я­тель­но­сти свя­ти­те­ля Фе­о­до­сия. К нему ча­сто об­ра­ща­лись за по­мо­щью и со­ве­том не толь­ко пра­во­слав­ные, но и ли­ца дру­гих ис­по­ве­да­ний.

Но недол­го свя­ти­тель Фе­о­до­сии окорм­лял Чер­ни­гов­скую паст­ву. Чув­ствуя при­бли­же­ние смер­ти, он вы­звал к се­бе в Чер­ни­гов на­мест­ни­ка Брян­ско­го Свен­ско­го мо­на­сты­ря, свя­то­го Иоан­на (Мак­си­мо­ви­ча) и воз­вел его из иеро­мо­на­ха в ар­хи­манд­ри­та Чер­ни­гов­ско­го Елец­ко­го мо­на­сты­ря. В но­вом ар­хи­манд­ри­те он за­ра­нее го­то­вил се­бе пре­ем­ни­ка. 6 фев­ра­ля 1696 го­да свя­ти­тель Фе­о­до­сий скон­чал­ся и был по­гре­бен в Чер­ни­гов­ском ка­фед­раль­ном Бо­ри­со­глеб­ском со­бо­ре, за пра­вым кли­ро­сом, в осо­бо сде­лан­ном для то­го скле­пе. Впо­след­ствии его пре­ем­ник свя­ти­тель Иоанн (Мак­си­мо­вич) по­стро­ил над его гро­бом кир­пич­ный свод с хва­леб­ной над­пи­сью в сти­хах в бла­го­дар­ность за чу­дес­ное ис­це­ле­ние от тяж­кой бо­лез­ни. Осо­бое бла­го­дат­ное да­ро­ва­ние, ко­то­рое стя­жал свя­ти­тель Фе­о­до­сий, за­сви­де­тель­ство­ва­но его по­движ­ни­че­ской жиз­нью и со­кро­вен­ной по­мо­щью всем, воз­но­сив­шим ему мо­лит­вы.

Про­слав­ле­ние свя­ти­те­ля Фе­о­до­сия со­вер­ши­лось 9 сен­тяб­ря 1896 го­да.

«Еще до прославления свт. Феодосия Черниговского (1896), иеромонах (знаменитый старец Алексий из Голосеевского скита Киево-Печерской Лавры, умерший в 1916 г.), переоблачавший мощи, устал, сидя у мощей, задремал и увидел перед собой Святого, который сказал ему: “Спасибо тебе за труд для меня. Прошу также тебя, когда будешь служить Литургию, упомянуть моих родителей”; и он дал их имена (иерей Никита и Мария). До видения эти имена были неизвестны. Спустя несколько лет после канонизации в монастыре, где св. Феодосий был игуменом, был найден его собственный помянник, который подтвердил эти имена, подтвердил истинность видения. “Как можешь ты, святителю, просить моих молитв, когда сам ты стоишь перед Небесным Престолом и подаешь людям Божию благодать?” – спросил иеромонах. “Да, это верно, – ответил св. Феодосий, – но приношение на Литургии сильнее моих молитв”». – Иером. Серафим (Роуз). «Душа после смерти».

(1)

Пре­по­доб­ный Ис­и­дор Пе­лу­сиот жил в IV–V ве­ках. Ро­дом из Алек­сан­дрии. Вы­рос в сре­де бла­го­че­сти­вых хри­сти­ан. Он со­сто­ял в род­стве с Фе­о­фи­лом, ар­хи­епи­ско­пом Алек­сан­дрий­ским, и его пре­ем­ни­ком свя­тым Ки­рил­лом. Еще юно­шей он по­ки­нул мир и уда­лил­ся в Еги­пет на Пе­лу­си­от­скую го­ру, ко­то­рая ста­ла ме­стом его ино­че­ских по­дви­гов. Ду­хов­ная муд­рость и стро­гий ас­ке­тизм пре­по­доб­но­го Ис­и­до­ра в со­еди­не­нии с ши­ро­кой про­све­щен­но­стью и при­род­ным зна­ни­ем че­ло­ве­че­ской ду­ши поз­во­ли­ли ему в ко­рот­кое вре­мя снис­кать ува­же­ние и лю­бовь ино­ков. Они из­бра­ли его сво­им на­сто­я­те­лем и воз­ве­ли в сан пре­сви­те­ра. Сле­дуя при­ме­ру свя­ти­те­ля Иоан­на Зла­то­уста, ко­то­ро­го ему до­ве­лось ви­деть и слы­шать во вре­мя пу­те­ше­ствия в Кон­стан­ти­но­поль, пре­по­доб­ный Ис­и­дор по­свя­тил се­бя пре­иму­ще­ствен­но хри­сти­ан­ской про­по­ве­ди, той «прак­ти­че­ской фило­со­фии», ко­то­рая, по его соб­ствен­ным сло­вам, яв­ля­ет­ся «ос­но­ва­ни­ем зда­ния и са­мим зда­ни­ем», в то вре­мя как ло­ги­ка «есть его укра­ше­ние», а «со­зер­ца­ние – ве­нец». Он был учи­те­лем и без­от­каз­ным по­да­те­лем со­ве­тов для всех, кто об­ра­щал­ся к нему за ду­хов­ной под­держ­кой – будь то про­стой че­ло­век, вель­мо­жа, епи­скоп, пат­ри­арх Алек­сан­дрий­ский или сам им­пе­ра­тор. По­сле него оста­лось око­ло 10000 пи­сем, из ко­то­рых до нас до­шло 2090. Боль­шая часть этих пи­сем со­дер­жит глу­бо­кие по бо­го­слов­ской мыс­ли и вме­сте нрав­ствен­но на­зи­да­тель­ные тол­ко­ва­ния Свя­щен­но­го Пи­са­ния. Здесь пре­по­доб­ный Ис­и­дор вы­сту­па­ет как луч­ший уче­ник свя­ти­те­ля Иоан­на Зла­то­уста. Лю­бовь и пре­дан­ность пре­по­доб­но­го Ис­и­до­ра к свя­то­му Иоан­ну Зла­то­усту про­яви­лись в ре­ши­тель­ных дей­стви­ях в за­щи­ту свя­то­го Иоан­на во вре­мя го­не­ния на него им­пе­ра­три­цы Ев­док­сии и ар­хи­епи­ско­па Фе­о­фи­ла. По­сле смер­ти свя­ти­те­ля пре­по­доб­ный Ис­и­дор убе­дил пре­ем­ни­ка Фе­о­фи­ла, свя­то­го Ки­рил­ла Алек­сан­дрий­ско­го, впи­сать имя свя­то­го Иоан­на Зла­то­уста в цер­ков­ные ди­пти­хи как ис­по­вед­ни­ка. По ини­ци­а­ти­ве пре­по­доб­но­го Ис­и­до­ра был со­зван III Все­лен­ский Со­бор в Ефе­се (431), на ко­то­ром бы­ло осуж­де­но лже­уче­ние Несто­рия о Ли­це Иису­са Хри­ста.

Пре­по­доб­ный Ис­и­дор до­стиг глу­бо­кой ста­ро­сти и скон­чал­ся око­ло 436 го­да. Цер­ков­ный ис­то­рик Ева­грий (VI век) о пре­по­доб­ном Ис­и­до­ре пи­шет, что «жизнь его ка­за­лась всем жиз­нью ан­гель­ской на зем­ле». Дру­гой ис­то­рик, Ни­ки­фор Кал­лист (XI в.), так вос­хва­ля­ет пре­по­доб­но­го Ис­и­до­ра: «Он был жи­вым и оду­шев­лен­ным стол­пом ино­че­ских уста­вов и Бо­же­ствен­но­го ви­де­ния и как бы са­мым выс­шим об­раз­цом теп­лей­ше­го под­ра­жа­ния и уче­ния ду­хов­но­го».

(4)

По прошествии сорока дней после рождества Господа нашего Иисуса Христа, и по исполнении дней законного очищения, Пречистая и Преблагословенная Дева Матерь, вместе со святым Иосифом обрученником, пришла из Вифлеема в Иерусалим ко храму Божию, принеся сорокадневного младенца Христа для исполнения закона Моисеева. По сему закону нужно было, во-первых, по рождении очиститься чрез принесение Богу подобающей жертвы и чрез иерейскую молитву, – и, во-вторых, нужно было поставить пред Господом первородного младенца и сделать выкуп за него установленною ценою (Лев.12:7). Так было повелено Господом в Ветхом Завете Моисею, у которого в книгах о законе очищения матери пишется так: «Если женщина зачнет и родит младенца мужеского пола, то она нечиста будет семь дней; в восьмый же день обрежется у него крайняя плоть его: и тридцать три дня должна сидеть, очищаясь от кровей своих; ни к чему священному не должна прикасаться и к святилищу не должна приходить, пока не исполнятся дни очищения ее. По окончании дней очищения своего, она должна принести однолетнего агнца во всесожжение и молодого голубя или горлицу в жертву за грех. Если же она не в состоянии принести агнца, то пусть возьмёт двух горлиц или двух молодых голубей, одного во всесожжение, а другого в жертву за грех, и очистит ее священник, и она будет чиста» (Лев.12:7-8, 12:2-4).

А о посвящении Богу первенцев мужеского пола в законе так говорится: «Освяти Мне каждого первенца (мужеского полу) перворожденного, разверзающого ложесна» (Исх.13:2)^[1]. И в другой раз: «Отдавай Мне первенца из сынов твоих» (Исх.22:29). Это требовалось за то великое благодеяние Божие в Египте, когда Господь, избивая Египетских первенцев, пощадил Израильских (Исх.11:5-7). Посему израильтяне приносили своих перворожденных младенцев в храм, посвящая их Богу, как должную дань, установленную законом. И опять выкупали их у Бога себе установленною ценою, которая называлась «выкупным серебром», и отдавалась служащим при храме Господнем левитам, как о сем написано в четвертой книге Моисея (Чис.3:49-51). Установленная же цена выкупа состояла из пяти священных сиклей церковного веса, а каждый священный сикль имел в себе двадцать пенязей^[2]. Исполняя сей закон Господень, Матерь Божия ныне пришла в храм с Законодателем. Пришла очиститься, хотя и не требовала очищения, как нескверная, неблазная, нетленная, пречистая. Ибо Та, Которая зачала без мужа и похоти, и родила без болезни и нарушения Своей девической чистоты, не имела скверны, свойственной женам, родящим по естественному закону: ибо родившую Источник чистоты, как могла коснуться нечистота? Христос родился от Нее, как плод от древа; и как древо, по рождении своего плода, не повреждается и не оскверняется, так и Дева, по рождении Христа, плода благословенного, осталась неповрежденною и неоскверненною. Христос произошел от Нее, как луч солнечный проходит сквозь стекло или кристалл. Проходящий сквозь стекло или кристалл солнечный луч не разбивает и не портит его, но еще более освещает. Не повредил девства Матери Своей и Солнце Правды – Христос. И дверь естественного рождения, чистотою запечатленную и девством охраняемую, не осквернил обычными для женщин кровотечениями, но, пройдя сверхъестественно, еще более усугубил ее чистоту, освятив ее своим происхождением, и просветив Божественным светом благодати. Совершенно не нужно было никакого очищения для Родившей без истления Бога-Слова. Но дабы не нарушить закон, а исполнить его, пришла очиститься всесовершенно чистая и не имущая никакого порока. Вместе с сим исполненная смирения, Она не гордилась Своею нетленною чистотою, но пришла, как бы нечистая, встать вместе с нечистыми женами пред дверьми храма Господня, – и требовать очищения, не гнушаясь нечистыми и грешными. Принесла и жертву, но не как богатые, приносившие непорочного однолетнего агнца, а как бедные, приносившие двух горлиц, или двух птенцов голубиных, во всём проявляя смирение и любовь к нищете, и избегая гордыни богатых. Ибо из золота, принесенного волхвами (Мф.2:11), Она взяла немного, и то раздала нищим и убогим, удержав для Себя только самое необходимое на дорогу в Египет. Купив упомянутых двух птиц, Она принесла их, по закону, для жертвы, а вместе с ними принесла и Своего первородного Младенца. «Принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа» (Лк.2:22) – говорит Евангелист Лука, т. е. возвратить Божие Богу, ибо в законе Господнем написано, что всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, должен быть посвящен Господу (Исх.13:2). Держа на руках Своих Новорожденного, Святая Дева Мария преклонила колена пред Господом и с глубоким благоговением, как драгоценный дар, возносила и предавала Младенца Богу, говоря:

– Се, Сын Твой, Превечный Отче, Которого Ты послал воплотиться от меня для спасения рода человеческого! Ты Его родил прежде веков без Матери, а я по Твоему благоволению, по исполнении лет, родила Его без мужа; вот плод чрева моего перворожденный, Духом Святым во мне зачатый, и неизреченно, как Ты Один ведаешь, от меня происшедший: Он Первенец мой, ранее же всего Твой, Тебе соприсносущный и собезначальный, первенец Тебе Одному подобающий, ибо Он есть от Тебя сошедший, не отступив от Твоего Божества. Приими Первенца, с Которым Ты веки сотворил (Евр.1:2), и с Которым вместе свету возсиять повелел: приими воплотившееся от меня Твое Слово, Которым Ты утвердил небо, основал землю, собрал в соединение воды: приими от меня Твоего Сына, Которого приношу Тебе на сие великое, да о Нем и о Мне устроишь так, как Тебе угодно, и да искупишь род человеческий Его плотию и кровию, принятою от Меня.

Произнеся сии слова, Она отдала Свое драгоценное Чадо в руки архиерею, как наместнику Божию, как бы отдавая Его Самому Богу. После сего Она выкупила Его, как требовал закон, установленною ценою, – пятью священными сиклями, число которых как бы предзнаменовало пять священных язв на теле Христа, принятых Им на кресте, которыми весь мир был искуплен от клятвы законной и от работы вражией^[3].

В то самое время, когда Матерь Божия принесла младенца Иисуса для исполнения над Ним предписанного законом обычая, в храм пришел, руководимый Духом Святым, старец Симеон, человек праведный и благочестивый, ожидавший утехи Израилевой, имевшей наступить с пришествием Мессии^[4]. Он знал, что ожидаемый Мессия уже приближается, ибо скипетр перешёл от Иуды к Ироду, и исполнялось пророчество праотца патриарха Иакова, предрекшего, что не оскудеет князь от Иуды, пока не приидет ожидание народов, Христос Господь (Быт.49:10). Точно также окончились и Данииловы седмины числом семьдесят, после чего, по пророчеству, должно быть пришествие Мессии. Вместе с тем и самому святому Симеону Духом Святым было обещано не видеть смерти, прежде чем он не увидит Христа Господня. Симеон, посмотрев на Пречистую Деву и на Младенца, бывшего на Ее руках, увидел благодать Божию, окружающую Матерь с Младенцем, и, уведав от Святого Духа, что Сей есть ожидаемый Мессия, поспешно подошёл и, приняв Его с неизреченною радостию и благоговейным страхом, воздавал Богу великое благодарение. Он, убеленный сединами, как лебедь перед своею кончиною, воспел пророческую песнь: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром».

«Не имел я, – как бы так говорил он, – мира в мыслях своих, все дни ожидая Тебя, и все дни пребывал в печали, пока Ты приидешь: ныне же, увидев Тебя, я получил Дар, и, освободившись от печали, отхожу отсюда с радостною вестью к моим отцам: возвещу о Твоем пришествии в мир праотцу Адаму и Аврааму, Моисею и Давиду, Исаии и прочим святым отцам и пророкам, неизреченную радость принесу я им, пребывающим доселе в печали; к ним и отпусти меня, дабы, оставив печаль, они возвеселились о Тебе – Избавителе своем. Отпусти меня раба Твоего, после многолетних трудов, успокоиться на лоне Авраамовом: очи мои уже видели Спасение Твое, уготованное для всех людей, очи мои видели Свет, уготованный для рассеяния тьмы, для просвещения народов, для откровения им неведомых Божественных Таин, – Свет, воссиявший для прославления людей Твоих Израиля, Который Ты обещал чрез пророка Исаию, сказав: «Дам Сиону спасение, Израилю славу Мою» (Ис.46:2).

Иосиф и Пречистая Дева, слыша всё сказанное Симеоном о Младенце, удивлялись; притом они видели, что Симеон говорит к Младенцу, не как к младенцу, но как к «Ветхому днями»^[5], и молясь обращается к Нему не как к человеку, а как к Богу, имеющему власть жизни и смерти и могущему тотчас отпустить старца к иной жизни, или удержать в настоящей. Симеон обратился с благословением и к ним, восхваляя и величая пренепорочную Матерь, родившую в мир Бога и человека, и ублажая мнимого отца святого Иосифа, сподобившегося быть служителем такому таинству. Потом, обратившись к Марии, Матери Его, а не к Иосифу – ибо он прозревал в Ней очами своими безмужную Матерь, – Симеон произнес:

– Сей послужит на падение и возстание многим во Израиле: на падение тем, которые не пожелают веровать словам Его, на возстание же тем, которые с любовью примут святую проповедь Его, – на падение книжникам и фарисеям, ослеплённым злобою, на возстание простым рыбарям и людям немудрым. Он изберет не мудрых, мудрых же века сего посрамит, – на падение ветхозаветного иудейского соборища, и на возстание благодатной Церкви Божией. Сей послужит знаменем для пререканий^[6], ибо великий раздор произойдет в людях из-за Него: одни назовут Его благим, другие же скажут, что он обманывает людей; и положат Его, – по слову пророка Иеремии, «как бы целью для стрел» (Плч.3:12); повесив на крестном древе, уязвив как стрелами, гвоздями и копьем. В то время, безмужная Матерь, – продолжал старец, – душу Твою пройдет оружие печали и сердечной боли, когда увидишь пригвожденным ко кресту Сына Своего, когда Ты с великою болью в сердце и рыданиями будешь провожать из мира сего Того, Кого в мир Ты родила без болезни.

Здесь же в храме была и Анна пророчица, дочь Фануилова, из колена Ассирова. Она была вдова, уже сильно состаревшаяся, – ей было восемьдесят четыре года; — она семь лет только прожила со своим мужем и, овдовев, проводила Богоугодную жизнь, не отходя от храма, но в посте и молитве служа Богу день и ночь. Придя в тот час в храм, Анна много пророчествовала о принесенном в храм Господень Младенце, ко всем ожидавшим избавления в Иерусалиме^[7]. Слыша и видя всё сие, книжники и фарисеи распалялись в сердцах своих, и негодовали на Симеона и Анну за их свидетельства об Отроке. Они не умолчали, но обо всём случившемся и сказанном в храме известили Ирода царя^[8]. Тотчас он послал воинов с приказанием отыскать Божественного Младенца Христа-Господа и убить Его; но они не нашли уже Его: по повелению, данному Иосифу во сне, Он обретался в Египте. Святой Иосиф с Пречистою Богородицею, исполнив в храме всё требуемое законом, не возвращались в Вифлеем, а пошли в Галилею, в свой город Назарет^[9], а оттуда быстро скрылись в Египет (Мф.2:13-14). Отрок же возрастал, и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия пребывала на Нем (Мф.2:40).

(6)

При им­пе­ра­то­ре Алек­сее Ком­нине, ко­то­рый пра­вил с 1081 по 1118 г., в Кон­стан­ти­но­по­ле раз­го­рел­ся спор, раз­де­лив­ший на три ла­ге­ря му­жей, про­све­щен­ных в во­про­сах ве­ры и усерд­ных в стя­жа­нии доб­ро­де­те­лей. Речь шла о трех свя­ти­те­лях и вы­да­ю­щих­ся от­цах Церк­ви: Ва­си­лии Ве­ли­ком, Гри­го­рии Бо­го­сло­ве и Иоанне Зла­то­усте. Од­ни вы­сту­па­ли за то, чтобы пред­по­честь св. Ва­си­лия двум дру­гим, по­сколь­ку он су­мел объ­яс­нить тай­ны при­ро­ды как ни­кто дру­гой и был воз­не­сен доб­ро­де­те­ля­ми на Ан­гель­скую вы­со­ту. В нем, го­во­ри­ли его сто­рон­ни­ки, не бы­ло ни­че­го низ­мен­но­го или зем­но­го, он был ор­га­ни­за­то­ром мо­на­ше­ства, гла­вой всей Церк­ви в борь­бе с ере­ся­ми, стро­гим и тре­бо­ва­тель­ным пас­ты­рем от­но­си­тель­но чи­сто­ты нра­вов. По­это­му, де­ла­ли вы­вод они, св. Ва­си­лий сто­ит вы­ше св. Иоан­на Зла­то­уста, ко­то­рый по ха­рак­те­ру был бо­лее скло­нен про­щать греш­ни­ков.

Дру­гая пар­тия, на­про­тив, за­щи­ща­ла Зла­то­уста, воз­ра­жая про­тив­ни­кам, что про­слав­лен­ный епи­скоп Кон­стан­ти­но­по­ля ни­чуть не в мень­шей сте­пе­ни, чем свт. Ва­си­лий, был устрем­лен бо­роть­ся с по­ро­ка­ми, при­зы­вать греш­ни­ков к по­ка­я­нию и по­буж­дать на­род к со­вер­шен­ство­ва­нию по еван­гель­ским за­по­ве­дям. Непре­взой­ден­ный в крас­но­ре­чии, зла­то­устый пас­тырь оро­сил Цер­ковь на­сто­я­щей пол­но­вод­ной ре­кой про­по­ве­дей. В них он тол­ко­вал Сло­во Бо­жие и по­ка­зы­вал, как его при­ме­нять в по­все­днев­ной жиз­ни, при­чем ему уда­лось это сде­лать луч­ше, чем двум дру­гим хри­сти­ан­ским учи­те­лям.

Тре­тья груп­па ра­то­ва­ла за то, чтобы при­знать глав­ным свт. Гри­го­рия Бо­го­сло­ва за ве­ли­чие, чи­сто­ту и глу­би­ну его язы­ка. Они го­во­ри­ли, что свт. Гри­го­рий, луч­ше всех осво­ив­ший муд­рость и крас­но­ре­чие гре­че­ско­го ми­ра, до­стиг вы­со­чай­шей сте­пе­ни в со­зер­ца­нии Бо­га, по­это­му ни­кто из лю­дей не смог столь ве­ли­ко­леп­но из­ло­жить уче­ние о Свя­той Тро­и­це.

Та­ким об­ра­зом, каж­дая пар­тия за­щи­ща­ла од­но­го от­ца пе­ред дву­мя дру­ги­ми, и это про­ти­во­сто­я­ние за­хва­ти­ло вско­ре всех жи­те­лей сто­ли­цы. Во­все уже не по­мыш­ляя о по­чти­тель­ном от­но­ше­нии к свя­ти­те­лям, лю­ди пус­ка­лись в бес­ко­неч­ные спо­ры и пе­ре­бран­ки. Раз­но­гла­си­ям меж­ду пар­ти­я­ми не бы­ло вид­но ни кон­ца ни края.

То­гда од­на­жды но­чью три свя­ти­те­ля яви­лись во сне св. Иоан­ну Мав­ро­по­ду, мит­ро­по­ли­ту Ев­ха­ит­ско­му (па­мять 5 ок­тяб­ря), сна­ча­ла по од­но­му, а за­тем втро­ем. В один го­лос они ему ска­за­ли: «Как ты ви­дишь, мы все вме­сте на­хо­дим­ся ря­дом с Бо­гом и ни­ка­кие раз­молв­ки или со­пер­ни­че­ство нас не раз­де­ля­ют. Каж­дый из нас в ту ме­ру об­сто­я­тельств и вдох­но­ве­ния, ка­кая бы­ла ему да­ро­ва­на Свя­тым Ду­хом, пи­сал и учил то­му, что необ­хо­ди­мо для спа­се­ния лю­дей. Сре­ди нас нет ни пер­во­го, ни вто­ро­го, ни тре­тье­го. Ес­ли ты при­зы­ва­ешь имя од­но­го из нас, двое дру­гих так­же при­сут­ству­ют ря­дом с ним. По­се­му по­ве­ли тем, кто ссо­рит­ся, не со­зда­вать из-за нас рас­ко­лов в Церк­ви, по­сколь­ку при жиз­ни все свои уси­лия мы по­свя­ща­ли уста­нов­ле­нию един­ства и со­гла­сия в ми­ре. За­тем объ­еди­ни на­ши па­мя­ти в один празд­ник и со­ставь для него служ­бу, вклю­чив ту­да пес­но­пе­ния, по­свя­щен­ные каж­до­му из нас, со­об­раз­но ис­кус­ству и на­у­ке, ко­то­рые Гос­подь те­бе дал. Пе­ре­дай эту служ­бу хри­сти­а­нам, чтобы они празд­но­ва­ли ее каж­дый год. Ес­ли они бу­дут по­чи­тать нас та­ким об­ра­зом – еди­ны­ми пе­ред Бо­гом и в Бо­ге, то мы обе­ща­ем, что бу­дем хо­да­тай­ство­вать в на­шей об­щей мо­лит­ве об их спа­се­нии». По­сле этих слов свя­ти­те­ли под­ня­лись на небо, объ­ятые неска­зан­ным све­том, об­ра­ща­ясь друг к дру­гу по име­ни.

То­гда свт. Иоанн Мав­ро­под со­брал без про­мед­ле­ния на­род и со­об­щил об от­кро­ве­нии. Так как все ува­жа­ли мит­ро­по­ли­та за доб­ро­де­тель и вос­хи­ща­лись си­лой его крас­но­ре­чия, спо­рив­шие пар­тии при­ми­ри­лись. Все ста­ли про­сить Иоан­на немед­лен­но при­нять­ся за со­став­ле­ние служ­бы об­ще­го празд­ни­ка трех свя­ти­те­лей. Тон­ко про­ду­мав во­прос, Иоанн ре­шил от­ве­сти это­му празд­но­ва­нию трид­ца­тый день ян­ва­ря, чтобы слов­но скре­пить пе­ча­тью этот ме­сяц, в те­че­ние ко­то­ро­го вспо­ми­на­ют­ся все три свя­ти­те­ля по от­дель­но­сти.

Как по­ет­ся в мно­го­чис­лен­ных тро­па­рях из этой ве­ли­ко­леп­ной служ­бы, три свя­ти­те­ля, «зем­ная тро­и­ца», раз­ные как лич­но­сти, но еди­ные по бла­го­да­ти Бо­жи­ей, за­по­ве­да­ли нам в сво­их пи­са­ни­ях и при­ме­ром сво­ей жиз­ни по­чи­тать и про­слав­лять Пре­свя­тую Тро­и­цу – Бо­га Еди­но­го в трех Ли­цах. Эти све­тиль­ни­ки Церк­ви рас­про­стра­ни­ли по всей зем­ле свет ис­тин­ной ве­ры во­пре­ки опас­но­стям и пре­сле­до­ва­ни­ям и оста­ви­ли нам, их по­том­кам, свя­тое на­сле­дие. Через их тво­ре­ния мы мо­жем так­же до­стичь выс­ше­го бла­жен­ства и веч­ной жиз­ни в при­сут­ствии Бо­га вме­сте со все­ми свя­ты­ми.

На про­тя­же­нии ян­ва­ря мы празд­ну­ем па­мять мно­гих слав­ных иерар­хов, ис­по­вед­ни­ков и по­движ­ни­ков и за­вер­ша­ем его со­бор­ным празд­ни­ком в честь трех ве­ли­ких свя­ти­те­лей. Та­ким об­ра­зом Цер­ковь вспо­ми­на­ет всех свя­тых, ко­то­рые про­по­ве­до­ва­ли пра­во­слав­ную ве­ру сво­ей жиз­нью или в сво­их со­чи­не­ни­ях. Этим празд­ни­ком мы от­да­ем дань по­чте­ния всей со­во­куп­но­сти зна­ний, про­све­щен­но­сти, ума и серд­ца ве­ру­ю­щих, ко­то­рые они по­лу­ча­ют через сло­во. В ито­ге празд­ник трех свя­ти­те­лей ока­зы­ва­ет­ся вос­по­ми­на­ни­ем всех от­цов Церк­ви и всех при­ме­ров еван­гель­ско­го со­вер­шен­ства, ко­то­рые Свя­той Дух по­рож­да­ет во все вре­ме­на и во всех ме­стах, чтобы по­яв­ля­лись но­вые про­ро­ки и но­вые апо­сто­лы, про­вод­ни­ки на­ших душ на Небе­са, уте­ши­те­ли на­ро­да и пла­мен­ные стол­пы мо­лит­вы, на ко­то­рых и по­ко­ит­ся Цер­ковь, укреп­ля­ясь в ис­тине.

(3)

Свя­той Иг­на­тий Бо­го­но­сец име­ет осо­бое зна­че­ние для нас, по­то­му что он близ­ко об­щал­ся с апо­сто­ла­ми, непо­сред­ствен­но от них слы­шал хри­сти­ан­ское уче­ние и был сви­де­те­лем рас­про­стра­не­ния и раз­ви­тия пер­вых хри­сти­ан­ских об­щин. В сво­их се­ми пись­мах он за­пе­чат­лел для нас апо­столь­скую эпо­ху.

Свя­той Иг­на­тий ро­дил­ся в Си­рии в по­след­ние го­ды жиз­ни Спа­си­те­ля. Его жиз­не­опи­са­ние по­вест­ву­ет, что он был тем от­ро­ком, ко­то­ро­го Гос­подь взял на ру­ки и ска­зал: «Ес­ли не об­ра­ти­тесь и не бу­де­те как де­ти, не вой­де­те в Цар­ство Небес­ное» (Мф.18:3). Бо­го­нос­цем он на­зван по­то­му, что, креп­ко лю­бя Гос­по­да, он как бы но­сил Его в сво­ем серд­це. Он был уче­ни­ком апо­сто­ла и еван­ге­ли­ста Иоан­на Бо­го­сло­ва. Из по­сла­ния свя­то­го Иг­на­тия к смир­ня­нам вид­но, что он был осо­бен­но бли­зок к апо­сто­лу Пет­ру и со­про­вож­дал его в неко­то­рых его апо­столь­ских пу­те­ше­стви­ях. Неза­дол­го до раз­ру­ше­ния Иеру­са­ли­ма в 72 го­ду, скон­чал­ся Евод, один из се­ми­де­ся­ти уче­ни­ков Хри­сто­вых, и его пре­ем­ни­ком на Ан­тио­хий­ской ка­фед­ре (в сто­ли­це Си­рии) стал Иг­на­тий.

Свя­той Иг­на­тий управ­лял Ан­тио­хий­ской цер­ко­вью в те­че­ние 40 лет (67–107 гг..). В осо­бом ви­де­нии он удо­сто­ил­ся уви­деть небес­ное бо­го­слу­же­ние и услы­шать Ан­гель­ское пе­ние. По об­раз­цу Ан­гель­ско­го ми­ра он ввел на бо­го­слу­же­ни­ях ан­ти­фон­ное пе­ние, в ко­то­ром два хо­ра че­ре­ду­ют­ся и как бы пе­ре­кли­ка­ют­ся. Это пе­ние из Си­рии быст­ро рас­про­стра­ни­лось в ран­ней Церк­ви.

В 107 го­ду во вре­мя по­хо­да про­тив ар­мян им­пе­ра­тор Тра­ян про­хо­дил через Ан­тио­хию. Ему до­ло­жи­ли, что свя­ти­тель Иг­на­тий ис­по­ве­ду­ет Хри­ста, учит пре­зи­рать бо­гат­ство, хра­нить дев­ство и не при­но­сить жерт­ву рим­ским бо­гам. Им­пе­ра­тор вы­звал свя­ти­те­ля и по­тре­бо­вал, чтобы он пре­кра­тил свою про­по­ведь о Хри­сте. Ста­рец от­ка­зал­ся. То­гда его в око­вах по­сла­ли в Рим, где на по­те­ху на­ро­да он был от­дан на рас­тер­за­ние зве­рям в Ко­ли­зее. По пу­ти в Рим он на­пи­сал семь по­сла­ний, ко­то­рые со­хра­ни­лись до на­ших дней. В сво­их по­сла­ни­ях свя­той Иг­на­тий про­сит хри­сти­ан не пы­тать­ся спа­сти его от смер­ти: «Умо­ляю вас, не ока­зы­вай­те мне небла­говре­мен­ной люб­ви. Оставь­те ме­ня быть пи­щею зве­рей, чтобы по­сред­ством их до­стиг­нуть Бо­га. Я – пше­ни­ца Бо­жия. Пусть из­ме­лют ме­ня зу­бы зве­рей, да сде­ла­юсь чи­стым хле­бом Хри­сто­вым». Услы­шав о му­же­стве свя­ти­те­ля, Тра­ян пре­кра­тил го­не­ния на хри­сти­ан. Мо­щи его бы­ли пе­ре­не­се­ны в Ан­тио­хию, а впо­след­ствии воз­вра­ще­ны в Рим и по­ло­же­ны в церк­ви во имя свя­щен­но­му­че­ни­ка Кли­мен­та, па­пы Рим­ско­го.

В сво­ем по­сла­нии к Ефе­ся­нам свя­той Иг­на­тий пи­сал: «Хра­ни­те ве­ру и лю­бовь и на де­ле по­ка­зы­вай­те се­бя хри­сти­а­на­ми. Ве­ра и лю­бовь суть на­ча­ло и ко­нец жиз­ни. Ве­ра – на­ча­ло, а лю­бовь – ко­нец, обе же в со­еди­не­нии суть де­ло Бо­жие. Все про­чее от­но­ся­ще­е­ся к доб­ро­де­те­ли от них про­ис­хо­дит. Ни­кто ис­по­ве­ду­ю­щий ве­ру не гре­шит, и ни­кто стя­жав­ший не нена­ви­дит».

(1)