Оптинские старцы собирают нас, чтобы согреть своим молитвенным теплом. «Православный веры светильницы, монашества непоколебимии столпи!»

Много монастырей было в России, много было этих чудесных островов любви и молитвы. И не только к Оптинскому роднику за живой Евангельской водой притекали русские люди. Гоголь говорил: «Монастырь наш — Россия». И много старцев, благоухающих ароматами святости, возрастила Русская земля!

Но Оптинский феномен уникален тем, что в скромной, неприметной, смиренной белоснежной обители старчество запылало Неопалимой купиной на целое столетие. С 20-х годов XIX столетия, когда рославльские подвижники братья Путиловы, преп. Моисей и Антоний, взявшись за топоры, сами расчищали место в лесу для Предтеченского Скита, и до лихих 20-х годов прошлого века, когда старца Нектария уводили по обледеневшей скользкой дорожке из Скита в Козельскую тюрьму!

Золотой век Оптинского старчества! Созвездие смирения и любви! Горение ревности и духа!

«Из полы в полу», от сердца к сердцу передавалось и хранилось Богом старчество в Оптиной. Как свеча от свечи загорались старцы друг от друга, и свое сердечное пламя любви передавали всей богомольной России.

Оптина была тогда самым жарким духовным костром, у которого грелась вся Россия. Именно сюда протянулись нити сердец тысяч и тысяч людей: от крестьян до князей, от простецов до цвета русской интеллигенции.

В чем же загадка Оптиной? В чем сердцевина ее тайны?

«За несколько верст, подъезжая к обители, — писал Н. В. Гоголь, — уже слышишь ее благоухание! Всё становится приветливее. Поклоны — ниже. И участия к человеку — больше».

Старцы — это «земли Российский утешителие», это духовные маяки, указывающие заблудшему человеку путь к «Единому на потребу». Это многоопытные духовные врачи, в аптечке которых огромное количество лекарств и инструментов — от пластыря сострадания и утешения до ревностного скальпеля хирурга, когда только оперативное вмешательство может спасти больного.

Старец, как искусный гончар, берет в свои руки невзрачную бесформенную глину человеческой души и вылепляет из нее осторожно и трепетно прекрасный сосуд, которому надлежит наполниться Божественною благодатью.

Евгений Поселянин, замечательный духовный писатель, хорошо знавший преп. Амвросия, писал о нем и о старчестве: «Меня покорила его святость, и та непостижимая бездна любви, которая была в нем. Я стал понимать, что значение старцев — благословлять и одобрять жизнь и посылаемые Богом радости. Учить людей жить счастливо, и помогать им нести выпадающие на их долю тягости и скорби, в чем бы они не состояли».

Для старцев не имело никакого значения, кто обращался к ним: генерал или крестьянин, князь или кухарка. Душа — вот та единственная непреходящая ценность, которая интересовала старца.

Океан человеческой боли колыхался вокруг оптинских хибарок. Сколько здесь было выплакано слез! Сколько распутано невообразимо тяжелых жизненных узлов!

Старцы, «любовь Христову стяжавшии и души своя за чада полагавшии», вызволяли запутавшуюся в тенетах страстей человеческую душу и выпускали на свободу эту прекрасную птицу. И, словно рожденные свыше, светлые, радостные, окрыленные, уходили люди от старцев, оставляя мрачные узы греха под их епитрахилью.

«Посмотрите на этого человека! — восклицал с болью сердца преп. Лев. — Видите — у него все члены телесные повреждены, поражены. Господь наказал его за нераскаянные грехи. Он живой в аду. Но ему можно помочь. Господь привел его ко мне для искреннего раскаяния, чтобы я обличил и наставил! Могу ли я его не принять???»

Старцы учили народ дышать воздухом молитвы. Учили покаянию, вере, познанию воли Божией.

Они жили с Россией одной жизнью, одним сердцем! Они не закрывались монастырскими стенами от боли и человеческих страданий. Они вместе с народом молитвенно несли и терпели его скорбь. Вместе с ним делили его радость. Они и сейчас молятся — «да утвердит Господь земное Отечество наше в православии и благочестии!»

Старцы боролись и борятся за человеческую душу. Душа человеческая может подняться до самых вершин познания Бога и может опуститься до мрачных подземелий ада. Может убелиться, как прекрасная невеста Христова, а может добровольно сделать себя притоном самых низменных, самых мерзких страстей и пороков.

«Сердце — не щепка, — говорил преп. Анатолий Старший, — и душа человеческая — вещь недешевая. Она дороже всего мира! Все сокровища земного шара и вся вселенная не стоят одной души христианской!»

…Когда мы внимательно читаем поучения наших старцев, их письма, то видим, как они постоянно напоминают нам о том, что в жизни христианина нет чего-то малоценного, незначительного, второстепенного. Все важно! Все имеет огромное значение. Каждое наше слово, каждая мысль, каждая новая встреча.

Старец Нектарий любил говорить: «Ищите во всем великого смысла!». Поэтому в перспективе Евангелия даже кажущиеся мелочи нашей жизни, простые будничные события приобретают вдохновенную окраску великой важности и ценности перед Богом.

И жизнь наша духовная складывается не из каких-то неимоверных, тяжелейших, абстрактных подвигов. Она часто складывается из простого маленького человеческого участия, из тихой сокровенной сердечной молитвы друг за друга. Она складывается из сострадания, терпения, уважения к человеку. А проще сказать — она складывается из любви!

«Жить — не тужить.
Никого не осуждать,
Никому не досаждать,
И всем — мое почтение!»

Кто не знает этих крылатых слов преп. Амвросия Оптинского? Простые слова, но какая в них глубина и важность!

Будем молиться Оптинским старцам. Они наши Небесные покровители. Духовные маяки. Они всегда рядом! Они слышат наши молитвы!

Преп. Варсонофий Оптинский говорил: «Если мы воскликнем: «Вси святии, молите Бога о нас!», — то все Небо сразу же ответит: «Помоги, Господи!»

А преп. Иосиф, словно удивительный, прекрасный духовный завет, оставил свои бесценные слова, обращенные к каждому из нас: «Не отбивайся от Оптиной! Верую в то, что каждый приходящий в Оптину в крайней своей потребности найдет удовлетворение милостью Божией и за молитвы великих отцев наших. Они многих воспитали духовно для Небесного Отечества! Не перестают они и теперь духовно воспитывать тех, кто приходит в Оптину на поклонение их святым мощам. Не отбивайся от Оптиной!»

(74)