12 февраля в Православной церкви отмечают день памяти святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Каждый из них внес огромный вклад в развитие христианской веры и оказался учителем для целых народов и государств. Благодаря их трудам формировалась догматика, церковная жизнь и богослужения.

Праздник был основан в годы правления императора Алексея Комнина (1081-1118). На тот момент в Византии были сложные для Церкви времена, когда между христианами был спор о том, кого из Отцов церкви считать первым.

Одни выступали за то, чтобы предпочесть святителя Василия двум другим, поскольку он сумел объяснить тайны природы как никто другой и был вознесен добродетелями на Ангельскую высоту. В нем, говорили его сторонники, не было ничего низменного или земного, он был организатором монашества, главой всей Церкви в борьбе с ересями, строгим и требовательным пастырем относительно чистоты нравов. Поэтому, делали вывод они, свт. Василий стоит выше свт. Иоанна Златоуста, который по характеру был более склонен прощать грешников.

Другая партия, напротив, защищала Златоуста, возражая противникам, что прославленный епископ Константинополя ничуть не в меньшей степени, чем свт. Василий, был устремлен бороться с пороками, призывать грешников к покаянию и побуждать народ к совершенствованию по евангельским заповедям. Непревзойденный в красноречии, Златоуст оросил Церковь настоящей полноводной рекой проповедей. В них он толковал Слово Божие и показывал, как его применять в повседневной жизни, причем ему удалось это сделать лучше, чем двум другим христианским учителям.

Третья группа ратовала за то, чтобы признать главным святителя Григория Богослова за величие, чистоту и глубину его языка. Они говорили, что свт. Григорий, лучше всех освоивший мудрость и красноречие греческого мира, достиг высочайшей степени в созерцании Бога, поэтому никто из людей не смог столь великолепно изложить учение о Святой Троице.

Таким образом, каждая партия защищала одного отца перед двумя другими, и это противостояние захватило вскоре всех жителей столицы. Забыв о почтительном отношении к святителям, люди пускались в бесконечные споры и перебранки.

Тогда однажды ночью три святителя все вместе явились во сне св. Иоанну Мавроподу, митрополиту Евхаитскому (память 5 октября). В один голос они ему сказали: «Как ты видишь, мы все вместе находимся рядом с Богом и никакие размолвки или соперничество нас не разделяют. Каждый из нас в ту меру обстоятельств и вдохновения, какая была ему дарована Святым Духом, писал и учил тому, что необходимо для спасения людей. Среди нас нет ни первого, ни второго, ни третьего. Если ты призываешь имя одного из нас, двое других также присутствуют рядом с ним. Посему повели тем, кто ссорится, не создавать из-за нас расколов в Церкви, поскольку при жизни все свои усилия мы посвящали установлению единства и согласия в мире. Затем объедини наши памяти в один праздник и составь для него службу, включив туда песнопения, посвященные каждому из нас, сообразно искусству и науке, которые Господь тебе дал. Передай эту службу христианам, чтобы они праздновали ее каждый год. Если они будут почитать нас таким образом – едиными перед Богом и в Боге, то мы обещаем, что будем ходатайствовать в нашей общей молитве об их спасении». После этих слов святители поднялись на небо, объятые несказанным светом.

Тогда свт. Иоанн Мавропод собрал без промедления народ и сообщил об откровении. Так как все уважали митрополита за добродетель и восхищались силой его красноречия, спорившие партии примирились. Все стали просить Иоанна немедленно приняться за составление службы общего праздника трех святителей. Тонко продумав вопрос, Иоанн решил отвести этому празднованию тридцатый день января (по новому стилю 12 февраля), чтобы словно скрепить печатью этот месяц, в течение которого вспоминаются все три святителя по отдельности.

(4)

После того как святой священномученик Игнатий, по повелению императора Траяна (98–117), был в Риме брошен на растерзание зверям и скончался в 107 году, христиане собрали его кости и хранили в Риме. В 108 году их перенесли в предместье города Антиохии. Второе перенесение – в самый город Антиохию – совершено было в 438 году. После взятия города Антиохии персами мощи священномученика были возвращены в Рим и положены в храме в честь святого священномученика папы Климента в 540 году (по другим источникам, в 637 году). Священномученик Игнатий ввел в церковное Богослужение антифонное пение. Он оставил семь архипастырских посланий, в которых наставлял в вере, любви и добрых делах, призывал хранить единство веры и остерегаться еретиков, завещал повиноваться епископам и чтить их, «смотря на епископа как на Самого Христа».

«Внимайте епископу, дабы и Бог внимал вам… Крещение пусть остается с вами, как щит; вера – как шлем; любовь – как копье; терпение – как полное вооружение».

(13)

Суморинская-Тотемская икона Божией Матери прославилась многими чудесами в Спасо-Суморинском монастыре города Тотьмы. Когда жители города обратились к царю Иоанну Грозному за разрешением построить монастырь в их городе, Ростовский архиепископ Никандр в 1554 году выдал преподобному Феодосию грамоту на построение. Игумен Прилуцкого монастыря благословил преподобного иконой Божией Матери на успешное строительство новой обители. Икона получила наименование Суморинской-Тотемской (Суморинской – по фамилии преподобного Феодосия Суморина). После смерти преподобного чудотворная икона находилась в киоте перед ракой святого в Вознесенском храме обители.

Примечательно, что многим больным преподобный Феодосий являлся держащим эту икону в руках.

(8)

Свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст, ар­хи­епи­скоп Кон­стан­ти­но­поль­ский – один из трех все­лен­ских свя­ти­те­лей вме­сте со свя­ти­те­ля­ми Ва­си­ли­ем Ве­ли­ким и Гри­го­ри­ем Бо­го­сло­вом. Ро­дил­ся в Ан­тио­хии ок. 347 го­да, в се­мье во­е­на­чаль­ни­ка. Его отец, Се­кунд, умер вско­ре по­сле рож­де­ния сы­на; мать, Ан­фу­са, не ста­ла бо­лее вы­хо­дить за­муж и от­да­ла все си­лы вос­пи­та­нию Иоан­на. Юно­ша учил­ся у луч­ших фило­со­фов и ри­то­ров, ра­но об­ра­тил­ся к углуб­лен­но­му изу­че­нию Свя­щен­но­го Пи­са­ния и мо­лит­вен­но­му со­зер­ца­нию. Свя­ти­тель Ме­ле­тий, епи­скоп Ан­тио­хий­ский (па­мять 12 фев­ра­ля), по­лю­бив­ший Иоан­на как сы­на, на­ста­вил его в ве­ре и в 367 го­ду кре­стил. Через три го­да свя­той Иоанн был по­став­лен во чте­ца. По­сле то­го, как свя­ти­тель Ме­ле­тий был от­прав­лен в ссыл­ку им­пе­ра­то­ром Ва­лен­том, в 372 го­ду, свя­той Иоанн сов­мест­но с Фе­о­до­ром (впо­след­ствии – епи­ско­пом Моп­су­ест­ским) учил­ся у опыт­ных на­став­ни­ков по­движ­ни­че­ской жиз­ни, пре­сви­те­ров Фла­ви­а­на и Ди­о­до­ра Тар­сий­ско­го. Ко­гда скон­ча­лась мать свя­то­го Иоан­на, он при­нял ино­че­ство, ко­то­рое на­зы­вал «ис­тин­ной фило­со­фи­ей». Вско­ре свя­то­го Иоан­на со­чли до­стой­ным кан­ди­да­том для за­ня­тия епи­скоп­ской ка­фед­ры. Од­на­ко он из сми­ре­ния укло­нил­ся от ар­хи­ерей­ско­го са­на. В это вре­мя свя­той Иоанн на­пи­сал «Шесть слов о свя­щен­стве», ве­ли­кое тво­ре­ние пра­во­слав­но­го пас­тыр­ско­го бо­го­сло­вия. Че­ты­ре го­да про­вел свя­той в тру­дах пу­стын­ни­че­ско­го жи­тель­ства, на­пи­сав «Про­тив во­ору­жа­ю­щих­ся на ищу­щих мо­на­ше­ства» и «Срав­не­ние вла­сти, бо­гат­ства и пре­иму­ществ цар­ских с ис­тин­ным и хри­сти­ан­ским лю­бо­муд­ри­ем мо­на­ше­ской жиз­ни». Два го­да свя­той со­блю­дал пол­ное без­мол­вие, на­хо­дясь в уеди­нен­ной пе­ще­ре. Для вос­ста­нов­ле­ния здо­ро­вья свя­той Иоанн дол­жен был воз­вра­тить­ся в Ан­тио­хию. В 381 го­ду епи­скоп Ме­ле­тий Ан­тио­хийск­ий по­свя­тил его во диа­ко­на. По­сле­ду­ю­щие го­ды бы­ли по­свя­ще­ны со­зда­нию но­вых бо­го­слов­ских тво­ре­ний: «О про­ви­де­нии», «Кни­га о дев­стве», «К мо­ло­дой вдо­ве» (два Сло­ва), «Кни­га о свя­том Ва­ви­ле и про­тив Юли­а­на и языч­ни­ков».

В 386 го­ду свя­той Иоанн был хи­ро­то­ни­сан епи­ско­пом Ан­тио­хий­ским Фла­виа­ном во пре­сви­те­ра. На него воз­ло­жи­ли обя­зан­ность про­по­ве­до­вать Сло­во Бо­жие. Свя­той Иоанн ока­зал­ся бле­стя­щим про­по­вед­ни­ком и за ред­кий дар бо­го­вдох­но­вен­но­го сло­ва по­лу­чил от паст­вы на­име­но­ва­ние «Зла­то­уст». Две­на­дцать лет свя­той при сте­че­нии на­ро­да, обыч­но два­жды в неде­лю, а ино­гда еже­днев­но, про­по­ве­до­вал в хра­ме, по­тря­сая серд­ца слу­ша­те­лей.

В пас­тыр­ской рев­но­сти о наи­луч­шем усво­е­нии хри­сти­а­на­ми Свя­щен­но­го Пи­са­ния свя­той Иоанн об­ра­тил­ся к гер­ме­нев­ти­ке – на­у­ке о тол­ко­ва­нии Сло­ва Бо­жия. Он на­пи­сал тол­ко­ва­ния на мно­гие кни­ги Свя­щен­но­го Пи­са­ния (Бы­тия, Псал­тирь, Еван­ге­лия от Мат­фея и Иоан­на, По­сла­ния апо­сто­ла Пав­ла) и мно­же­ство бе­сед на от­дель­ные биб­лей­ские тек­сты, а так­же по­уче­ния на празд­ни­ки, в по­хва­лу свя­тых и сло­ва апо­ло­ге­ти­че­ские (про­тив ано­ме­ев, иудей­ству­ю­щих и языч­ни­ков). Свя­той Иоанн как пре­сви­тер рев­ност­но ис­пол­нял за­по­ведь по­пе­че­ния о бед­ных: при нем Ан­тио­хий­ская Цер­ковь пи­та­ла каж­дый день до 3000 дев и вдо­виц, не счи­тая за­клю­чен­ных, стран­ни­ков и боль­ных. Сла­ва за­ме­ча­тель­но­го пас­ты­ря и про­по­вед­ни­ка рос­ла.

В 397 го­ду, по­сле кон­чи­ны Кон­стан­ти­но­поль­ско­го ар­хи­епи­ско­па Нек­та­рия, свя­той Иоанн Зла­то­уст был вы­зван из Ан­тио­хии для по­став­ле­ния на Кон­стан­ти­но­поль­скую ка­фед­ру. В сто­ли­це свя­той ар­хи­пас­тырь не мог про­по­ве­до­вать так ча­сто, как в Ан­тио­хии. Мно­же­ство дел ожи­да­ло ре­ше­ния свя­ти­те­ля, он на­чал с глав­но­го – с ду­хов­но­го со­вер­шен­ство­ва­ния свя­щен­ства. И здесь луч­шим при­ме­ром был он сам. Сред­ства, ко­то­рые пред­на­зна­ча­лись для ар­хи­епи­ско­па, свя­той об­ра­тил на со­дер­жа­ние несколь­ких боль­ниц и двух го­сти­ниц для па­лом­ни­ков. Ар­хи­пас­тырь до­воль­ство­вал­ся скуд­ной пи­щей, от­ка­зы­вал­ся от при­гла­ше­ния на обе­ды. Рев­ность свя­ти­те­ля к утвер­жде­нию хри­сти­ан­ской ве­ры рас­про­стра­ня­лась не толь­ко на жи­те­лей Кон­стан­ти­но­по­ля, но и на Фра­кию, вклю­чая сла­вян и го­тов, Ма­лую Азию и Пон­тий­скую об­ласть. Им был по­став­лен епи­скоп для Церк­ви Бос­по­ра, на­хо­див­шей­ся в Кры­му. Свя­той Иоанн на­прав­лял рев­ност­ных мис­си­о­не­ров в Фини­кию, Пер­сию, к ски­фам, пи­сал по­сла­ния в Си­рию, чтобы вер­нуть Церк­ви мар­ки­о­ни­тов, и до­бил­ся это­го. Мно­го тру­дов по­ло­жил свя­ти­тель на устро­е­ние бла­го­леп­но­го бо­го­слу­же­ния: со­ста­вил чин ли­тур­гии, ввел ан­ти­фон­ное пе­ние за все­нощ­ным бде­ни­ем, на­пи­сал несколь­ко мо­литв чи­на еле­освя­ще­ния. Рас­пу­щен­ность сто­лич­ных нра­вов, осо­бен­но им­пе­ра­тор­ско­го дво­ра, на­шла в ли­це свя­ти­те­ля нели­це­при­ят­но­го об­ли­чи­те­ля. Ко­гда им­пе­ра­три­ца Ев­док­сия, же­на им­пе­ра­то­ра Ар­ка­дия (395–408), рас­по­ря­ди­лась о кон­фис­ка­ции соб­ствен­но­сти у вдо­вы и де­тей опаль­но­го вель­мо­жи, свя­той встал на их за­щи­ту. Гор­дая им­пе­ра­три­ца не усту­пи­ла и за­та­и­ла гнев на ар­хи­пас­ты­ря. Нена­висть Ев­док­сии к свя­ти­те­лю раз­го­ре­лась с но­вой си­лой, ко­гда недоб­ро­же­ла­те­ли ска­за­ли ей, буд­то свя­ти­тель в сво­ем по­уче­нии о су­ет­ных жен­щи­нах имел в ви­ду ее. Суд, со­став­лен­ный из иерар­хов, спра­вед­ли­во об­ли­ча­е­мых ра­нее Зла­то­устом, по­ста­но­вил низ­ло­жить свя­то­го Иоан­на и за оскорб­ле­ние им­пе­ра­три­цы пре­дать каз­ни. Им­пе­ра­тор Ар­ка­дий за­ме­нил казнь из­гна­ни­ем. У хра­ма тол­пил­ся воз­буж­ден­ный на­род, ре­шив­ший за­щи­щать сво­е­го пас­ты­ря. Свя­ти­тель, чтобы из­бе­жать вол­не­ний, сам от­дал се­бя в ру­ки вла­стей. Той же но­чью в Кон­стан­ти­но­по­ле про­изо­шло зем­ле­тря­се­ние. Ис­пу­ган­ная Ев­док­сия про­си­ла им­пе­ра­то­ра сроч­но вер­нуть свя­то­го и немед­ля по­сла­ла пись­мо из­гнан­но­му пас­ты­рю, умо­ляя его вер­нуть­ся. Но уже через два ме­ся­ца но­вый до­нос про­бу­дил гнев Ев­док­сии. В мар­те 404 го­да со­сто­ял­ся непра­вед­ный со­бор, по­ста­но­вив­ший из­гнать свя­то­го Иоан­на. По уда­ле­нии его из сто­ли­цы по­жар об­ра­тил в пе­пел зда­ние се­на­та, по­сле­до­ва­ли опу­сто­ши­тель­ные на­бе­ги вар­ва­ров, а в ок­тяб­ре 404 го­да умер­ла Ев­док­сия. Да­же языч­ни­ки ви­де­ли в этих со­бы­ти­ях Небес­ное на­ка­за­ние за непра­вед­ное осуж­де­ние угод­ни­ка Бо­жия.

На­хо­дясь в Ар­ме­нии, свя­ти­тель Иоанн ста­рал­ся укре­пить сво­их ду­хов­ных чад. В мно­го­чис­лен­ных пись­мах (их со­хра­ни­лось 245) епи­ско­пам Азии, Аф­ри­ки, Ев­ро­пы и сво­им дру­зьям в Кон­стан­ти­но­по­ле он уте­шал стра­да­ю­щих, на­став­лял и под­дер­жи­вал сво­их при­вер­жен­цев. Зи­мой 406 го­да свя­той был бо­лез­нью при­ко­ван к по­сте­ли. Но вра­ги его не уни­ма­лись. Из сто­ли­цы при­шел при­каз пе­ре­ве­сти его в глу­хой Пит­нус (Пи­цун­ду, в Аб­ха­зии). Ис­то­щен­ный бо­лез­ня­ми свя­ти­тель, в со­про­вож­де­нии кон­воя, три ме­ся­ца в дождь и зной со­вер­шал свой по­след­ний пе­ре­ход. В Ко­ма­нах си­лы оста­ви­ли его. У скле­па свя­то­го Ва­си­лис­ка († ок. 308, па­мять 22 мая), уте­шен­ный яв­ле­ни­ем му­че­ни­ка («Не уны­вай, брат Иоанн! Зав­тра мы бу­дем вме­сте»), при­ча­стив­шись Свя­тых Та­ин, все­лен­ский свя­ти­тель со сло­ва­ми «Сла­ва Бо­гу за все!» ото­шел ко Гос­по­ду 14 сен­тяб­ря 407 го­да.

Свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст был по­гре­бен в Ко­ма­нах. В 438 го­ду Про­кл, пат­ри­арх Кон­стан­ти­но­поль­ский (434–447), со­вер­шая бо­гослу­же­ние в хра­ме Свя­той Со­фии, про­из­нес по­хваль­ное сло­во па­мя­ти сво­е­го ве­ли­ко­го учи­те­ля, в ко­то­ром срав­ни­вал свя­ти­те­ля Иоан­на Зла­то­уста со свя­тым Иоан­ном, Пред­те­чей Гос­под­ним, про­по­ве­до­вав­шим по­ка­я­ние и так­же по­стра­дав­шим за об­ли­че­ние по­ро­ков. На­род, го­рев­ший лю­бо­вью к свя­ти­те­лю Иоан­ну Зла­то­усту, не дав пат­ри­ар­ху до­кон­чить сво­е­го сло­ва, на­чал еди­но­душ­но про­сить его об­ра­тить­ся к им­пе­ра­то­ру с прось­бой о пе­ре­не­се­нии свя­тых мо­щей свя­ти­те­ля из Ко­ман в Кон­стан­ти­но­поль. Свя­ти­тель Про­кл от­пра­вил­ся к ца­рю Фе­о­до­сию II (408–450) и от ли­ца Церк­ви и на­ро­да про­сил его об этом. Им­пе­ра­тор со­гла­сил­ся и от­пра­вил в Ко­ма­ны осо­бых по­слан­ни­ков с се­реб­ря­ной ра­кой, чтобы с по­че­том пе­ре­вез­ти свя­тые мо­щи. Жи­те­ли Ко­ман глу­бо­ко скор­бе­ли о том, что их ли­ша­ют ве­ли­ко­го со­кро­ви­ща, но не мог­ли про­ти­вить­ся цар­ско­му ука­зу. Ко­гда же им­пе­ра­тор­ские по­слан­цы при­сту­пи­ли к гро­бу свя­ти­те­ля Иоан­на, они не смог­ли взять его мо­щи. То­гда им­пе­ра­тор в рас­ка­я­нии на­пи­сал по­сла­ние свя­ти­те­лю, про­ся у него про­ще­ния за се­бя и за свою мать Ев­док­сию. По­сла­ние это про­чли у гро­ба свя­ти­те­ля Иоан­на, по­ло­жи­ли на него и со­вер­ши­ли все­нощ­ное бде­ние. За­тем при­сту­пи­ли к гроб­ни­це, лег­ко под­ня­ли мо­щи и внес­ли на ко­рабль (гроб­ни­ца свя­ти­те­ля Иоан­на оста­лась в Ко­ма­нах, близ Пи­цун­ды). То­гда же со­вер­ши­лось ис­це­ле­ние убо­го­го че­ло­ве­ка, при­ло­жив­ше­го­ся к по­кро­ву от гро­ба свя­то­го. По при­бы­тии мо­щей свя­ти­те­ля Иоан­на в Кон­стан­ти­но­поль, 27 ян­ва­ря 438 го­да, весь го­род во гла­ве с пат­ри­ар­хом Про­к­лом, им­пе­ра­то­ром Фе­о­до­си­ем, со всем его син­кли­том и мно­же­ством на­ро­да вы­шел на­встре­чу. Мно­го­чис­лен­ные кли­ри­ки со све­ча­ми, ка­ди­ла­ми и хо­руг­вя­ми взя­ли се­реб­ря­ную ра­ку и с пес­но­пе­ни­я­ми внес­ли ее в цер­ковь свя­той му­че­ни­цы Ири­ны. Ко­гда пат­ри­арх Про­кл от­крыл гроб, те­ло свя­ти­те­ля Иоан­на ока­за­лось нетлен­ным, от него ис­хо­ди­ло бла­го­уха­ние. При­пав ко гро­бу, им­пе­ра­тор Фе­о­до­сий II со сле­за­ми про­сил свя­ти­те­ля про­стить его мать. На­род не от­хо­дил от ра­ки весь день и всю ночь. На­ут­ро мо­щи свя­то­го бы­ли от­не­се­ны в со­бор­ную цер­ковь Свя­тых Апо­сто­лов. Ко­гда ра­ка бы­ла по­став­ле­на на пат­ри­ар­шем пре­сто­ле, весь на­род еди­ны­ми уста­ми вос­клик­нул: «При­ми пре­стол свой, от­че!» – и пат­ри­арх Про­кл со мно­ги­ми сто­яв­ши­ми у ра­ки уви­де­ли, как свя­ти­тель Иоанн от­крыл уста свои и про­из­нес «Мир всем!»

В IX ве­ке Иосиф Пес­но­пи­сец, Кос­ма Ве­сти­тор и дру­гие на­пи­са­ли пес­но­пе­ния в честь пе­ре­не­се­ния мо­щей свя­ти­те­ля Иоан­на Зла­то­уста, ко­то­рые и по­ныне по­ют­ся Цер­ко­вью в вос­по­ми­на­ние это­го со­бы­тия.

(8)

Поминовение это совершается по определению Священного Синода Русской Православной Церкви от 30 января 1991 года на основании решения Поместного Собора 1917–1918 годов.

Жестокий и кровавый XX век стал особенно трагическим для России, потерявшей миллионы своих сынов и дочерей не только от руки внешних врагов, но и от собственных гонителей-богоборцев. Среди злодейски убиенных и замученных в годы гонений было неисчислимое множество православных: мирян, монахов, священников, архиереев, единственной виной которых оказалась твердая вера в Бога.

Прославление в лике святых сонма новомучеников и исповедников Церкви Русской на юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года, на рубеже тысячелетий, подвело черту под страшной эпохой воинствующего безбожия. Это прославление явило миру величие их подвига, озарило пути Промысла Божьего в судьбах нашего Отечества, стало свидетельством глубокого осознания трагических ошибок и болезненных заблуждений народа. В мировой истории еще не бывало такого, чтобы столько новых небесных заступников прославила Церковь (к лику святых причислены более тысячи новых мучеников).

Среди пострадавших за веру в ХХ веке – святитель Тихон, патриарх Московский и всея Руси, избрание которого произошло в Храме Христа Спасителя (1925); святые царственные страстотерпцы; священномученик Петр, митрополит Крутицкий (1937); священномученик Владимир, митрополит Киевский и Галицкий (1918); священномученик Вениамин, митрополит Петроградский и Гдовский; священномученик митрополит Серафим (Чичагов) (1937); ключарь Храма Христа Спасителя священномученик протопресвитер Александр (1937); преподобномученицы великая княгиня Елисавета и инокиня Варвара (1918) и целый сонм святых явленных и неявленных.

(3)

Святая блаженная Ксения родилась в первой половине XVIII столетия от благочестивых и благородных родителей; отца ее звали Григорием, а имя матери неизвестно. По достижении совершеннолетия Ксения Григорьевна сочеталась браком с придворным певчим, полковником Андреем Феодоровичем Петровым, и жила с супругом в Санкт-Петербурге. Но не долго судил Господь молодой чете идти вместе по жизненному пути, ангел смерти разлучил их: Андрей Феодорович скончался, оставив Ксению Григорьевну вдовою на двадцать шестом году ее жизни.

Этот неожиданный удар так сильно поразил Ксению Григорьевну, так повлиял на молодую вдову, что она сразу как бы забыла все земное, человеческое, все радости и утехи, и вследствие этого многим казалась как бы сумасшедшей, лишившейся рассудка.

Так на нее стали смотреть даже ее родные и знакомые и особенно после того, как Ксения раздала решительно все свое имущество бедным, а дом подарила своей хорошей знакомой, Параскеве Антоновой. Родные Ксении подали даже и прошение начальству умершего Андрея Феодоровича, прося не позволять Ксении в безумстве раздавать свое имущество. Начальство умершего Петрова вызвало Ксению к себе, но после разговора с ней вполне убедилось, что Ксения совершенно здорова, а потому имеет право распорядиться своим имуществом, как ей угодно.

Освободившись от всех земных попечений, святая Ксения избрала для себя тяжелый путь юродства Христа ради. Облачившись в костюм мужа, то есть надев на себя его белье, кафтан, камзол, она стала всех уверять, что Андрей Феодорович вовсе не умирал, а умерла его супруга Ксения Григорьевна, и уже потом никогда не откликалась, если ее называли Ксенией Григорьевной, и всегда охотно отзывалась, если ее называли Андреем Феодоровичем.

Какого-либо определенного местожительства Ксения не имела. Большей частью она целый день бродила по Петербургской стороне и по преимуществу в районе прихода церкви святого Апостола Матфея, где в то время жили в маленьких деревянных домиках небогатые люди. Странный костюм бедной, едва обутой женщины, не имевшей места, где главу приклонить, ее иносказательные разговоры, ее полная кротость, незлобие давали нередко злым людям и особенно, уличным мальчишкам повод и смелость глумиться над блаженной. Блаженная же все эти поношения сносила безропотно. Лишь однажды, когда Ксения уже стала почитаться за угодницу Божию, жители Петербургской стороны видели ее в сильном гневе. Издевательства мальчишек в тот раз превысили всякое человеческое терпение, они ругались, бросали в нее камнями и грязью. С тех пор местные жители положили предел ее уличному преследованию.

Мало-помалу к странностям блаженной привыкли. Ей стали предлагать теплую одежду и деньги, но Ксения ни за что не соглашалась променять свои лохмотья и всю свою жизнь проходила в красной кофточке и зеленой юбке или наоборот — зеленой кофточке и красной юбке. Очевидно, это были цвета военного обмундирования ее мужа. Милостыню она также не принимала, а брала лишь от добрых людей «царя на коне» (копейки с изображением всадника) и тотчас же отдавала этого «царя на коне» таким же беднякам, как и сама она. Бродя целыми днями по грязным, немощеным улицам Петербурга, Ксения изредка заходила к своим знакомым, обедала у них, беседовала, а затем снова отправлялась странствовать. Где она проводила ночи, долгое время оставалось неизвестным. Этим заинтересовались не только жители Петербургской стороны, но и местная полиция, для которой местопребывание блаженной по ночам казалось даже подозрительным. Решено было разузнать, где проводит ночи эта странная женщина и чем она занимается. Оказалось, что Ксения, несмотря ни на какое время года и погоду, уходила на ночь в поле и здесь в коленопреклоненной молитве простаивала до самого рассвета, попеременно делая земные поклоны на все четыре стороны.

В другой раз рабочие, производившие постройку новой каменной церкви на Смоленском кладбище, стали замечать, что ночью, во время их отсутствия с постройки, кто-то натаскивает на верх строящейся церкви целые горы кирпича. Долго дивились этому рабочие, долго недоумевали, откуда берется кирпич. Наконец решили разузнать, кто мог быть этот даровой, неутомимый работник, каждую ночь таскающий для них кирпич. Оказалось, что была раба Божия блаженная Ксения.

За великие ее подвиги и терпение Господь еще при жизни прославил свою избранницу. Раба Божия Ксения сподобилась дара прозрения сердец и будущего. Она предрекла кончину императрицы Елизаветы Петровны и Иоанна Антоновича; купчихе Крапивниной предсказала кончину прикровенно, говоря: «Зелена крапива, но скоро увянет», а одной бедной девице — замужество.

Уча людей правдивости, блаженная Ксения нередко открывала и тайны тех лиц, кого она навещала. Милость Божия так осеняла Ксению, что даже те, к кому она заходила или у кого вкушала пищу, были счастливы и успешны в делах. И торговцы, и извозчики, все старались ей чем-нибудь услужить; особенное благополучие посещало тех, кому сама блаженная Ксения давала что-либо.

На семьдесят первом году земной жизни она почила сном праведницы. Тело ее было погребено на Смоленском кладбище. И много знамений милости Божией начало совершаться у ее гроба. По молитвам блаженной Ксении Господь спас одну девицу от ужасного брака с беглым каторжником, выдававшим себя за убитого им полковника. По совершении панихиды над ее могилкой страждущие получали исцеления, в семьях водворялся нарушенный мир, нуждающиеся получали им необходимое.

Над могилкой блаженной Ксении со временем была построена часовня, к которой стекались ее многочисленные почитатели. После революции большевики закрывали часовню, но никакими усилиями безбожников невозможно было заглушить в народе память о блаженной и веру в ее молитвенное предстательство пред престолом Божиим.

(5)

Преподобный Макарий Жабынский, Белевский чудотворец, родился в 1539 году. В ранней молодости он принял постриг с именем Онуфрий и в 1585 году основал Жабынскую Введенскую пустынь близ реки Оки, недалеко от г. Белева. В 1615 году пустынь была полностью разорена польскими войсками под начальством Лисовского. Вернувшись на пепелище, преподобный стал возобновителем монастыря. Он снова собрал братию, и вместо деревянного был построен каменный храм в честь Введения Пресвятой Богородицы во храм, с колокольней на воротах. Преподобный проводил жизнь в суровых иноческих подвигах, претерпевая мороз, зной, голод и жажду, как об этом записано было в монастырском синодике. Часто он удалялся в лесную чащу, где в одиночестве молился Богу. Однажды, когда преподобный шел лесной тропинкой, он услышал слабый стон. Он огляделся кругом и увидел прислонившегося к стволу сосны поляка, который в изнеможении полулежал. Рядом валялась его сабля. Он отстал от своего отряда и заблудился в лесу. Еле слышным голосом враг, возможно грабивший обитель, просил пить. Любовь и сострадание превозмогли в преподобном. С молитвой ко Господу он ударил посохом о землю, из которой забил прохладный родник, и напоил умирающего.

Когда восстановленный монастырь окреп во внешней и внутренней жизни, святой Онуфрий оставил общемонастырскую жизнь и, поручив братию надежному руководству одного из своих учеников, принял схиму с именем Макарий. Местом своего уединения он избрал верховье протока Жабынки – «кладезь Жабынец», отстоящий от устья протока и берега реки Оки в одной версте.

Схимнические подвиги преподобного Макария были скрыты не только от мира, но и от любящей его братии. Он скончался 84-х лет в 1623 году, в ночной час, когда запели петухи, и был погребен 22 января, на память апостола Тимофея, напротив ворот обители, близ места, где впоследствии была построена церковь его имени.

В Иконописном Подлиннике сохранилось описание облика преподобного последних лет жизни: он был седой, с небольшой бородой, поверх монашеских риз носил схиму. Почитание преподобного Макария установилось в конце ХVII – начале ХVIII в. Были написаны его иконы; по преданию, мощи его почивали открыто, но уже в 1721 году их скрыли под спуд. В ХVIII в. обитель запустела.

Память о подвигах и чудесах преподобного Макария настолько забылась, что, когда в 1816 году при постройке Никольской церкви были обретены нетленные мощи основателя обители, по нем начали служить соборную панихиду.

Восстановление памяти преподобного Макария Белевского связано с именем игумена Ионы, который родился в день памяти преподобного Макария, 22 января, и начал свой иноческий путь в Оптиной пустыни неподалеку от Жабынской обители. С 1875 года игумен Иона стал настоятелем Жабынской пустыни. Его прошение о восстановлении памяти преподобного Макария Жабынского было подкреплено ходатайством белевских граждан, через века сохранивших веру в святость угодника. 22 января 1888 года после долгого перерыва совершилось торжественное чествование памяти преподобного Макария Жабынского.

В 1889 году над местом погребения святого был заложен храм его имени. Игумен Иона, который жил в то время на покое в пустыне и деятельно участвовал в строительстве, решил вместе с подрядчиком работ открыть святые мощи преподобного Макария. Когда все было готово к исполнению самочинного предприятия, преподобный явился обоим участникам в сонном видении и строго предупредил их, чтобы они не дерзали на не свое дело, а иначе будут наказаны. Память об этом явлении благоговейно хранилась среди иноков обители. Преподобному была составлена служба. Память преподобного Макария Жабынского чтится, помимо 22 января, еще и 22 сентября.

(10)

Святая мученица Агния родилась в Риме в III веке от христианских родителей и была воспитана ими в правилах христианской веры. С юных лет всей душой предалась она Богу и решила посвятить себя девственной жизни. Когда она отказалась выйти замуж за сына городского начальника Симфрония, один из приближенных открыл ему, что Агния христианка. Озлобленный правитель решил подвергнуть святую деву бесчестию и повелел обнажить и отправить ее в дом для блудниц за хулу на языческих богов. Но Господь не допустил поругания святой – на голове ее мгновенно выросли густые и длинные волосы, скрывшие тело от людей; помещенная в дом для блудниц святая облечена была Небесным светом, помрачавшим зрение всем, кто приходил. Сын правителя, пришедший, чтобы обесчестить деву, пал мертвым, едва коснувшись до нее рукой, но по горячей молитве святой Агнии был воскрешен и провозгласил перед лицом своего отца и многих людей: «Один Бог на небе и земле – Бог христианский, прочие же боги – прах и пепел!». При виде этого чуда сто шестьдесят человек уверовали в Бога и крестились, приняв в скором времени мученическую смерть от язычников.

Святая Агния, по требованию языческих жрецов, была предана мучениям. Ее пытались сжечь на костре, как чародейку, но святая осталась невредима в огне, пребывая в молитве к Богу, после чего была убита ударом меча в горло. Святая дева-мученица была похоронена родителями недалеко от города Рима (около 304 года).

На могиле святой Агнии совершалось много чудес. Мощи святой почивают в Риме в загородном храме, созданном в честь ее имени, по дороге Номентанской.

(6)

Двенадцать лет назад Вы взошли на священную кафедру Предстоятелей Русской Православной Церкви, став шестнадцатым Патриархом Московским и всея Руси. Эпоха Вашего Первосвятительского служения является временем масштабных преобразований различных сторон церковной жизни и решительного противодействия расколам и смутам, привносимым в единое Тело Церкви внешними силами. Свой Патриарший подвиг Вы продолжаете нести в нынешние непростые дни преодоления опасностей, которыми грозит нашей стране и всему человечеству губительное поветрие пандемии.

Молитвенно желаем Вам всеукрепляющей помощи Божией в Ваших Первосвятительских трудах и начинаниях, крепости душевных и телесных сил и долгих лет Патриаршего служения!

(5)