Вот заканчиваются дни святой Четыредесятницы, и в своем аскетическом следовании за Господом мы подходим к заключительному периоду поста – Страстной седмице. Прежде чем воссияет победа Воскресения, общественное служение Христа, достигнув своего апогея – земной славы Вхождения в Иерусалим, – должно обернуться земным поражением на Кресте, соблазнительным для многих. Восторженные восклицания народа: «Осанна Сыну Давидову» сменятся криками толпы: «Распни, распни Его!» Все это – проявления человеческой немощи, а Сын Божий стал Сыном человеческим, чтобы победить не только немощи, но и саму смерть. Тех, кто идет за Ним до конца, Он исполняет духовной силы и учит быть выше земных волнений и, говоря словами поэта, «хвалу и клевету принимать равнодушно».
Впрочем, Спаситель снисходит нашей немощи и дает подсказку тем, кто имеет ум, чтобы разглядеть «знамение времен» и не соблазниться; увидеть в Нем обетованного Мессию и проникнуть в духовную суть Его Царства. Так, например, Он говорит притчами, чтобы «имеющий уши» услышал, а тот, кому это чуждо, не был осужден за преслушание. А теперь Он воскрешает четверодневного Лазаря, являя Свою власть над смертью и адом, чтобы разумный сделал вывод о добровольности Его страданий и смерти.
Имя Лазарь в полном виде звучит как Елеазар и означает – «Господь поможет». Господь помогает, но не так, как ждали этого сестры Лазаря – Марфа и Мария. В их словах к Иисусу, помимо веры, звучит и упрек, знакомый столь многим людям, которых постигла беда: «Господи, если бы Ты был здесь, не умер бы наш брат». Человеку при его узком понимании свойственно переносить свое понимание добра и зла, хорошего и плохого, правильного и неправильного на других и даже на Самого Бога, предписывая Ему в своем уме определенные действия. Но Господь потому и замедлил придти сразу после сообщения о болезни Его друга Лазаря, чтобы научить нас оставить костыли в вере, не выставлять Богу условий, но подражать вере Сотника. Как тот верил, что Христу не обязательно приходить в дом, но и одного слова Его будет достаточно для исцеления слуги, так и мы оставим Богу свободу действовать, веря, что Он «ими же веси судьбами» непременно нам поможет. Потому что очень многие неприятности попускаются Богом для дальнейшей пользы, как и «эта болезнь не к смерти, но к славе Божией», а пути Промысла часто неожиданны для нас. И когда Господь прямо говорит о цели замедления: «Радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы (по величию чуда) вы уверовали; но пойдем к нему», – апостолы устами Фомы, трогательного в своей самоотверженности, опять не понимают, думая, что Спаситель говорит о Своей смерти: «Пойдем и мы умрем с Ним».
Из диалога Марфы с Иисусом мы заключаем, что она имеет великую веру во Христа как Бога и в Его способность творить дела Божии, но скорбь о брате и жестокая реальность смерти внушают ей, как и ее сестре Марии, некую обреченность, невозможность что-то изменить здесь и сейчас. Они верят, что Он «Христос, Сын Божий, грядущий в мир» (Ин. 11, 27), и что Бог даст Ему все, чего Он ни попросит, но смысл Его слов: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин. 11, 25) до конца не доходит до них.
Часто человек, у которого умер близкий, умом понимает слова Христа, которые мы слышим на панихиде: «Наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут» (Ин. 5, 25), но горе застилает ему глаза, чувство скорби перевешивает доводы веры. И вот сегодня Господь показывает нам Свою власть над смертью и тлением, воскрешая уже разлагающееся тело Лазаря и Своей силой вырывая его душу из зубов ада. «Лазаре, гряди вон!» – восклицает Христос, и умерший тут же послушно исходит из гроба, наглядно показывая всем, как будет происходить общее воскресение, когда по властному слову Сына Божия «все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения» (Ин. 5, 28-29).
Нужны ли после этого чуда нам еще какие-то доказательства силы и власти Христа, того, что Он всегда может все изменить, но не всегда делает этого как премудрый и любящий? Впрочем, здесь дело не в доказательствах, а в вере. Многие из иудеев уверовали в Него тогда, а фарисеи не имели веры и потому, даже видя явные чудеса, продолжали замышлять убийство Начальника жизни Христа.
Бог смотрит шире, чем сам человек, охватывая взором вечность и видя порой больше пользы в болезни и даже смерти, чем в благоденствии. Он хочет не столько исцелить наше тело и воскресить его для земной жизни, сколько уврачевать душу от страстей, привести ее к святости и жизни вечной, ибо такое воскресение есть подлинное для нее благо.
Поэтому мы молимся сегодня Спасителю нашему вместе с Церковью в стихирах на хвалитех: «Якоже рекл еси Господи Марфе: Аз есмь Воскресение, делом слово исполнил еси, из ада воззвав Лазаря: и мене, Человеколюбче, мертва страстьми, яко сострадателен воскреси, молюся».
(59)
