В 2 часа 10 минут ночи большевики без сопротивления захватили Зимний дворец и арестовали членов Временного правительства.
Вот что записал в своем дневнике о деяниях большевиков министр финансов С.К.Бельгард: «… Зимний Дворец был занят большевиками, разграблен и изгажен. Дворцовая церковь осквернена, а церковная завеса украдена… Над беззащитными юнкерами творят зверства… Кладовые Зимнего Дворца разгромлены, серебро расхищено, ценный фарфор перебит. Женский батальон затащен в казармы Павловского полка и изнасилован…
В сущности, то, что вчерапроизошло, — не политический переворот, не восстание, а просто военный заговор…
Большевицкая свобода печати — уничтожение всех органов, кроме «Правды», и прочее…
Воображаю, как радуются теперь немцы при прелестных известиях из России… По городу блуждают немецкие офицеры, снабженные разрешениями большевицкого правительства. Попадаются на улицах и немецкие солдаты.
Нет никаких сомнений, что все восстание организовано немцами и на немецкие деньги…»

(40)

Одно из самых первых решений Ленина после переворота относилось к Русской Православной Церкви, которую он считал своим главным врагом. Уже 26 октября 1917 г.монастырские и церковные земли были изъяты государством. Ленин дает указание, «провести безпощадный массовый террор против попов». По его инициативе запрещена деятельность Поместного Собора.
«Всякая религиозная идея о всяком боженьке, всякое кокетничество с боженькой есть невыразимейшая мерзость… самая опасная мерзость, самая гнусная зараза».
«Электричество заменит крестьянину бога. Пусть крестьянин молится электричеству; он будет больше чувствовать силу центральной власти — вместо неба».

(37)

Русский писатель. Лауреат Нобелевской премии 1933 г.
Родился 10.10. 1870 г. в  Воронеже, в обедневшей дворянской семье. Детство провёл на хуторе Бутырки Орловской губернии. В молодости работал корректором, статистиком, библиотекарем, газетным репортёром.
В 1909 г. Академия наук избрала Бунина почётным академиком.
Летом 1918 года Бунин перебирается из большевистской Москвы в занятую австрийскими войсками Одессу. С приближением в апреле 1919 года к городу Красной армии не эмигрирует, а остаётся в Одессе.
Приветствовал взятие города Добровольческой армией в августе 1919 года, лично благодарил прибывшего 7 октября в Одессу генерала А.И.Деникина, активно сотрудничал с ОСВАГ при Вооружённых силах Юга России. В феврале 1920 года при подходе большевиков покинул Россию. Эмигрировал во Францию. В течение этих лет вёл дневник «Окаянные дни», частично утерянный, поразивший современников точностью языка и страстной ненавистью к большевикам.
В эмиграции вёл активную общественно-политическую деятельность: выступал с лекциями, сотрудничал с русскими политическими организациями националистического и монархического направления, регулярно печатал публицистические статьи.

В 1924 году выступил со знаменитым манифестом о задачах Русского Зарубежья относительно России и большевизма: «Миссия Русской эмиграции», в котором дал такую оценку произошедшему с Россией и лидеру большевиков Ленину:«Была Россия, был великий, ломившийся от всякого скарба дом, населенный могучим семейством, созданный благословенными трудами многих и многих поколений, освященный богопочитанием, памятью о прошлом и всем тем, что называется культом и культурой. Что же с ним сделали? Заплатили за свержение домоправителя полным разгромом буквально всего дома и неслыханным братоубийством, всем тем кошмарно-кровавым балаганом, чудовищные последствия которого неисчислимы… Планетарный же злодей, осененный знаменем с издевательским призывом к свободе, братству, равенству, высоко сидел на шее русского «дикаря» и призывал в грязь топтать совесть, стыд, любовь, милосердие… Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее, он разорил величайшую в мире страну и убил миллионы людей, а среди бела дня спорят: благодетель он человечества или нет?».
Умер в Париже.

(28)

На большом противолодочном корабле Балтийского флота «Сторожевой», стоявшем на рижском рейде, произошло восстание, которым руководил замполит Валерий Саблин. По утверждениям Саблина, он вел корабль в Ленинград, чтобы там обнародовать свои требования. Командование использовало авиацию, чтобы остановить мятежный корабль. По приговору военного трибунала Саблина расстреляли.

(87)

120 лет со дня рождения выдающегося иконописца XX века монахини Иулиании (Соколовой, 1899-1981).

Творчеству Марии Николаевны было присуще послерублевское направление, близкое к Дионисию. Её иконы, как это свойственно древнерусской живописи, всегда были узнаваемы по звонкости, прозрачности и чистоте красок. Их художественное совершенство воспринималось как откровение. Они были оценены даже на уровне ЮНЕСКО.

Невозможно с точностью сказать, сколько ею было написано икон, трудно установить, где многие из них находятся. Ведь Мария Николаевна всегда откликалась на бесконечные просьбы желающих иметь их. И сегодня иконы, написанные монахиней Иулианией, есть в разных монастырях и храмах, в домах священников и мирян.

«В иконе образно выражена единая, незыблемая, общецерковная истина, – писала Мария Николаевна, – и её важно сохранить незамутненной».

Рискуя оказаться в ГУЛАГе, эта подвижница ездила по всей стране, копировала и сохраняла старые иконы, создавала новые.

Очень точно сказано о М.Н. Соколовой в предисловии к её книге «Труд иконописца», выпущенной в 1995 году (эта книга стала учебником для начинающих иконописцев):

«Монахине Иулиании было дано сохранить и передать преемникам и последователям живые традиции древнерусского иконописания в один из самых скорбных периодов в истории нашего Отечества».

Мария Николаевна родилась 8 ноября 1899 года (в день святого Архистратига Михаила) в семье священника Николая Александровича Соколова, настоятеля московского храма в честь Успения Пресвятой Богородицы в Гончарах близ Таганки.

Её мать – Лидия Петровна – была дочерью священника Петра Терентьевича Некрасова, служившего в одном из храмов Новодевичьего монастыря.

У Марии Николаевны были две младшие сестры – Лидия и Серафима. Родители сумели привить детям любовь к Богу и Церкви. Лидия Петровна почти каждую неделю ездила по четвергам в часовню великомученика Пантелеимона на молебен и брала с собой дочерей. Она рано научила детей читать по-славянски, и перед сном они читали на выбор один из акафистов.

…Уже с четырехлетнего возраста Мария много рисовала. В 9 лет она поступила в V Московскую женскую гимназию ведомства императрицы Марии Федоровны. В двенадцатилетнем возрасте Мария лишилась отца, который был для неё во многом примером и учителем. Она скоро почувствовала необходимость духовного руководства, молилась, просила святителя Николая указать ей её путь. Кто-то из друзей семьи посоветовал пойти в храм святителя Николая на Маросейке к отцу Алексию Мечёву. Батюшка встретил её словами: «Давно я ждал эти глаза…».

Отец Алексий Мечёв стал духовным отцом Марии Николаевны. С первой же исповеди у батюшки она начала записывать в дневнике его слова, сказанные ей. Эти записи она вела в течение почти 10 лет – до смерти батюшки. Его духовное наставничество определило весь дальнейший духовный, творческий и жизненный путь Марии Николаевны.

Именно она составила подробное «Жизнеописание старца отца Алексия Мечева». Этим она ускорила приближение дня прославления его в лике всероссийских святых на Архиерейском Соборе 2000 года.

«Отец Алексий, – отмечается в «Жизнеописании», – всегда возводил руководимых им к подвигу духовному, то есть наиболее трудному и существенному. Но всё трудное начинается с лёгкого. Внешний подвиг необходим, хотя самый малый, он воспитывает силу воли, без которой невозможен никакой, тем более духовный, подвиг. Но надо прежде взвесить силы и возможности». «Семь раз примерь, – говорил батюшка, – один раз отрежь, а на что уж решился, того надо держаться во что бы то ни стало. Иначе цель не достигается. Например, молитвенное правило пусть будет небольшое, но оно должно выполняться неопустительно, несмотря на усталость, занятость и другие помехи».

…Время духовного становления Марии Николаевны совпало с бурными событиями в России. «Общее настроение, – говорится в «Жизнеописании старца о. Алексия Мечева», – было тревожно-выжидательное.

Отец Алексий имел обыкновение каждую субботу после всенощной выходить на краткий молебен перед чудотворной иконой Феодоровской Божией Матери. Однажды во время такого молебна на виду у всех из глаз Царицы Небесной покатились слёзы.

Наступил 1917 год, которому суждено было стать роковым для всего прежнего строя России. Обычный круговорот жизни начал ломаться с каждым днём все более и более и самым коренным образом».

В 1917 году Мария Николаевна окончила гимназию. Ей было предложено занять место учителя рисования уже в советской школе. Она согласилась, но вскоре же ей было велено прочитать детям атеистическую лекцию.

Мария Николаевна решительно отказалась, ушла из школы и устроилась в частную студию Ф.И. Рерберга и А.П. Хотулева в Москве, где углублённо занималась рисунком.

Вскоре, благодаря своим знакомым, она поступила художником-графиком в издательство «Энергия». Исполнение сложных графических работ дома давало ей возможность свободно располагать своим временем.

В 1923 году отец Алексий окончил свой земной путь. Всё попечение о пастве и церкви он передал своему сыну, иерею Сергию.

Отец Сергий благословил Марию Николаевну обучаться иконописи у Василия Осиповича Кирикова. Мария Николаевна написала в это время копию с чудотворного образа Заступницы Земли Русской – Владимирской иконы Божией Матери.

Желая изучить древние фрески, в 1928 и 1929 годах Соколова одна ездит в закрытые храмы и монастыри северных русских городов. Она делала копии с фресок в Ферапонтовом монастыре, зарисовывала их в Новгороде и Пскове, сознавая необходимость сохранения и развития древних традиций иконописи, твёрдо веря в то, что всё это не должно умереть.

В 1934 году храм Николы в Кленниках был закрыт. Незадолго до этого Мария Николаевна выполнила тринадцать высокохудожественных акварелей с детальной проработкой интерьера всего храма.

Вскоре начались преследования всех прихожан и духовенства Маросейского храма. Многие из них подверглись репрессиям.

Отец Сергий, также причисленный ныне к лику святых, был отправлен в ссылку, где Мария Николаевна его неоднократно посещала.

Она помогала членам общины, которые шли и шли к ней, всем, чем только могла. Всегда была спокойна и лишь предупреждала приходящих:

– Только не наступайте на четвертую, седьмую и десятую ступени.

Эти ступени сильно скрипели и могли выдать гостей следившему за матушкой соседу. По воспоминаниям близких ей людей, «на собрании прихожане никогда не впадали в осуждение кого бы то или чего бы то ни было, никогда не было пустых разговоров. Мария Николаевна всегда задавала тему и тон беседы, духовно питала, утешала и советовала; уезжали от неё радостные и обновлённые душой».После собрания матушка выходила «подмести» крыльцо, и, если все было спокойно, то гости по 2-3 человека быстро расходились. Она любила повторять:

– Всё в руках Божиих. Я молюсь, и Господь по милости своей хранит меня. Конечно, боюсь, но полагаюсь на волю Божию…

В 1938 году умерла мама Марии Николаевны – Лидия Петровна. Она всю свою жизнь окружала дочь особенной заботой, бережно относилась к её внутреннему миру. Таким же близким человеком для неё, особенно после смерти матери, стала её сестра – Лидия Николаевна.

В это время Лидия Николаевна с семьёй собиралась уехать из Москвы в Сергиев Посад. Мария Николаевна, по благословению отца Сергия, поехала в Рыбинск, где жила слепая матушка Ксения, к которой обращались за советом даже архиереи. Марии Николаевне она сказала:

– Марфа и Мария, Марфа и Мария…

Мария Николаевна поняла это так, что ей не надо оставаться в Москве, а следует соединиться с семьёй сестры. Они поселились в посёлке Семхоз, в нескольких километрах от Троице-Сергиевой Лавры.

Мария Николаевна продолжала неустанно трудиться: писала иконы и работала в издательстве. Досок для икон в то время достать было невозможно. Она писала миниатюрные иконы, удивительные по тонкости исполнения, с изображением двунадесятых праздников и избранных святых, на бумажных, картонных и грунтованных с двух сторон холстиках («таблетках»).

Маленькая комната-келия Марии Николаевны была напоена духом молитвы и мирной тишины. Все, кто переступал её порог, ощущали эту благодатную духовную атмосферу. В комнате теплилась лампада перед чтимой Феодоровской иконой Божией Матери из храма Николы в Кленниках. В последние годы своей жизни, чтобы спасти святыню, Мария Николаевна передала её в ризницу Покровского храма при Московской Духовной академии архимандриту Иоанну (Маслову). Когда в 1990 году вновь открывается храм Николы в Кленниках, святой Феодоровский образ Божией Матери по милости Божией и благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II вернулся в свой храм.

«Теперь, как и прежде, по средам после вечерни совершается молебен с пением канона и водосвятием перед этим чудотворным образом, – говорил в одной из проповедей приснопоминаемый настоятель храма Святителя Николая (с 1990 по 2009) протоиерей Александр Куликов (1933-2009). – Москвичи с благоговением прибегают к святому Феодоровскому образу Божией Матери, не прекращает она являть Свою дивную помощь и в наши дни».

В 1946 году произошло знаменательное событие: была вновь открыта древняя русская святыня – Троице-Сергиева лавра, которая находилась в полном запустении. Мария Николаевна как художник-иконописец получила приглашение участвовать в возрождении обители преподобного Сергия. С этого времени начался основной период в её творческой жизни: нет в лавре храма, где бы матушка Иулиания не потрудилась как иконописец или реставратор.

«Надо представить себе то время, – вспоминала об этом одна из учениц-помощниц Ирина Васильевна Ватагина (1924-2007). – Казалось, что нет возможности работать для Церкви. Реставратор икон при музее – вот предел. Мой учитель из Третьяковской галереи И. А. Баранов с тоской говорил: «Если бы мы с тобой работали для храма, как бы горело сердце!». Но это были только несбыточные мечты. И вдруг!.. Конечно, мне все представлялось чудом. Да так оно и было».

…В августе-сентябре 1949 года (всего за два месяца!) ею были выполнены росписи Серапионовой палаты – «Труды Преподобного Сергия», «Видение Преподобному Сергию птиц», «Благословение князя Димитрия Донского», «Беседа Преподобного Сергия со святителем Алексием» и другие, изображающие события из жития преподобного Сергия.

В 1950 году, во время реставрации в Троицком соборе, Мария Николаевна сделала копии почти со всех икон праздничного ряда иконостаса, принадлежащих кисти преподобного Андрея Рублева. Тогда же Мария Николаевна написала образ преподобного Сергия с 19-ю житийными изображениями – список с иконы XV века, приписываемый иконописцу Дионисию или мастеру его школы. Эта икона помещена в местном ряду Троицкого собора у раки с мощами преподобного Сергия.

(40)

Блаженной памяти схиархимандрита Тихона(Балденкова)    «Вопроси отца твоего, и возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе» (Втор, 32.7).
Обращаться за духовным советом к старцам — традиция древняя: «Прежде у Израиля, когда кто – нибудь шел вопрошать Бога, говорили так: пойдем к прозорливцу». Но мы чаще живем по своей воле, точнее, по своеволию, а это редко бывает полезно нашей душе, а значит, нашей жизни.

Схиархимандрит Тихон (в миру Борис Балденков) родился 14 июля 1920 г. в г. Иваново в многодетной рабочей семье. Борис был десятым ребенком, — пятеро умерло в младенчестве. Мать, в иночестве Евдокия (+1979 г.), работала до пострига ткачихой, отец, Климент, тоже был связан с производством.
Борис родился необычно: вначале показались руки, словно младенец молился еще в утробе. Врач сказал матери: «Монаха родила, батюшку! Так идут дети – священники по призванию».

После крещения младенца пошел проливной дождь. «Меня еще и небо крестило», — вспоминал старец.
Ребенок рос тихим и послушным. Сестра Елизавета вспоминала: «Все поедят, а Борис сидит голодный, улыбается и ждет, когда ему дадут». Недалеко от них жила старая схимница, и мальчик водил ее в церковь, вместе и причащались. Но первым в храм привел его отец.

После школы Борис служил радистом недалеко от Анадыря, на Крайнем Севере, таившем множество опасностей. Продукты сбрасывали с самолетов, и порой они попадали в лапы белых медведей. На холоде разряжались батареи, терялась радиосвязь. Но полярник не унывал и писал в дневнике: «Есть падение и есть восстание. Есть минуты горькие, минуты разрушительные. Умей жить, когда жизнь становится невыносимой. И так тебе быть христианином».

По окончании службы, 9 ноября 1952 г., выехал на Большую землю. По дороге к Владивостоку, длившейся 13 суток, попал в шторм, затем долго ехал на поезде к сестре Надежде, жившей в Улан-Удэ, и, наконец, прибыл домой, в Иваново. Отца в живых уже не застал, а мать, недавно вернувшаяся из Почаевской Лавры, поделилась ним тихой радостью, обретенной в паломничестве. Сердце Бориса затрепетало, и он отправился в Почаев, взяв билет в одну сторону.

Едва переступив порог Лавры, в военной шинели и фуражке, отыскал старца Кукшу (Величко+1964), впоследствии прославленного Церковью, и взял у него благословение на послушание. Старец направил молодого подвижника в скит, заметив, что в Лавре сейчас суетно.
С 28 декабря 1952 г. в течение двух лет Борис нес послушание в скиту вместе с будущими митрополитами Иовом (Тывонюком), Челябинским и Златоустовским, и Лазарем (Швецом), Симферопольским и Крымским. В 1955т г. его постригли в рясофор и благословили послушание в странноприимнице. Духовником молодого подвижника стал иеросхимонах Николай (Гаврик), опытный делатель Иисусовой молитвы.
В 1957 г. по благословению наместника Лавры, архимандрита Севастиана (Пилипчука+1992), подвижника постригли в монашество, и вскоре, 31 декабря, рукоположили в иеродиакона.

Стремясь усовершенствовать свои знания, чтобы действенно служить Богу и людям, отец Богдан поступает в Московскую Духовную семинарию, затем в числе лучших учащихся – в МДА, наведываясь в Почаев при малейшей возможности.
10 декабря 1964 г., на праздник Божией Матери Знамение, Митрополит Тернопольский и Львовский Дамиан рукополагают отца Богдана в иеромонахи. По возвращении в Троице-Сергиеву Лавру, на послушании у мощей прп. Сергия, новопоставленный иеромонах сподобляется встречи со Святейшим Патриархом Алексием. Тот вначале гневается на о. Богдана, заметив на его руках поручи разного цвета (красный и зеленый), поскольку не нашлось одинаковых, но смягчается, узнав, что он постриженик Почаевской Лавры.
По убеждению отца Богдана, он избежал наказания благодаря заступничеству прп. Сергия.
В 1968 г. иером. Богдан с отличием завершает обучение в Московской Духовной Академии, и мать дарит ему священнический крест, который, как благословение, он бережно хранит до конца дней.
По возвращении в Почаев исполняет почетное послушание у стопы Божией Матери и в записном столе. В 1971 г. при наместнике Самуиле (Волынце) иеромонаха Богдана возводят в сан игумена. «Меня, убогого, Господь посетил радостью. В душе было много хорошего, мир и Божие утешение, какое может испытать христианин в первую седмицу поста. Бог сподобил быть в сане, но в то же время я – раб, монах, священнослужитель. Бог мне помогает».

1 января 1971 г. по кончине прп. Амфилохия, отец Богдан облачил усопшего в милоть и на следующий день служил по нем заупокойную литию. В поледующие годы он часто служил у иконы и мощей прп. Иова Почаевского, а с1978 г. стал гробовым у его мощей.
В 1976 г. батюшка был временно назначен благочинным Лавры, что крайне отягощало молитвенника. «Благочиние не по моим способностям», — говорил он. Пробыв чуть более семи месяцев на этом хлопотном послушании, он подал прошение об освобождении от оного.
11 мая 1979 г. отошла ко Господу мать старца, инокиня Евдокия. Отец Богдан скорбел, что не успел проститься с ней, и молился о упокоении ее души. На сороковой день он получил подтверждение, что душа матери безпрепятственно прошла через мытарства.
В 1985 г. на второй день Пасхи, Митрополит Никодим в сослужении наместника, архимандрита Николая, возвели старца в сан архимандрита, что, однако, ничуть не уменшило его смирения.
В это время проявляются многочисленные дары старца. Так. при наместнике Марке (Петровций) прибыли как-то со Святой Земли иеромонахи Мефодий (Кухар), секретарь Русской духовной миссии, и Павел. Отец Мефодий попрос
ил архимандрита Богдана помолиться, чтобы Господь дал возможность еще раз побывать в Почаеве. Старец благословил убирающим в храме класть поклоны за батюшку и произнес: «Прп. Иов приведет, живого или мертвого». Предсказание сбылось. Спустя год из Иерусалима в Почаев привезли гроб с телом убиенного в результате зверского покушения иеромонаха Мефодия, которого погребли на монашеском кладбище.

Здоровье старца, подорванное в молодости, постепенно слабело. Сказывались безсонные ночи, молитвенные бдения, самоотверженные труды подвижника. Его большое любящее сердце, способное вместить боль множества людей, стало отказывать, развился диабет. Старцу пришлось более двух месяцев послечиться в стационаре. Вернувшись в обитель, он продолжал самоотверженно нести послушание духовника, не обращая внимание на прогрессирующую болезнь. Прямо в келье ему была сделана операция на ноге.

В сентябре 1995 г. о. Богдан посетил святые места Афона и Эллады, а в 1996 – побывал в Иерусалиме. По смирению, он даже не посмел причаститься на Святой Земле, потребив лишь антидор. Паломничество укрепило его, усилило молитвенный дух. Старец научал, чтобы все по немощи не чинили самоволия, а уповали на волю Божию, веря в Его Милосердие. «Молитесь, надейтесь, веруйте и уповайте на Господа, — призывал он.- благодать Божия все покроет. Будьте милостивы друг к другу, и тогда Господь покроет вас Своей милостию».

К благодатному старцу обращалось множество людей. Делать операцию или нет, переезжать ли на новое место, менять ли место работы, — на все эти вопросы о. Богдан отвечал, помолясь и мысленно воззвав к Богу. И никогда не ошибался. Получив благословение старца, чада знали, что через него их благословляет Господь.
Старенькая схимонахиня Агафия, у которой выпали почти все зубы, пожаловалась как-то о.Богдану, что боится во сне проглотить расшатавшийся последний. По молитвам батюшки зуб выпал сам, а на месте его вырос новый…

Чудесные исцеления по молитвам старца происходили нередко. Но самое большое чудо – исцеление поврежденной грехом души. Известны случаи, когда после беседы с батюшкой алкоголики переставали употреблять спиртное, заядлые курильщики бросали сигареты, в разваливающихся семьях налаживались отношения.
Отцу Богдану удавалось привести к покаянию многих. Его кротость и смирение лучше всяких слов служили примером для других. Однажды во время Крестного хода владыка Лазарь во всеуслышание назвал старца своим учителем.
Бремя грехов пасомых им чад ложилось на него самого.Здоровье старца было основательно подорвано. Около восьми лет, скованный тяжким недугом, пребывал он в молитвенном затворе в Свято-Троицкой Китаевой пустыни г. Киева, и ухаживающие за ним духовные чада вывозили его из келии на коляске. Приняв Великую схиму, он был наречен именем Тихон.
Последние годы жизни схиархимандрит Тихон провел в затворе в Одессе, рядом с морем. Практически никого к батюшке не допускали, и только наместник Свято-Ильинского монастыря, архимандрит Виктор (Быков) как духовник посещал его, приобщая Св. Таин.
В 2012 г. старец перенес тяжелую операцию, а осенью 2013 года его не стало.
Погребли схиархимандрита Тихона в Китаевой пустыни. Множество осиротевших чад пришли проводить его в последний путь.
В память вечную будет праведник…

(80)

(22)

(48)

(30)

(21)