НАЖМИТЕ НА ФОТО

 Эти слова каждый православный христианин знает и читает о них в Евангелии, житиях святых, в молитвослове, слышит в храме от священнослужителей, от людей, которые регулярно ходят в храм и ведущих церковную жизнь, также сейчас мы слышим это от благотворительных организаций, но часто ли мы задумываемся о смысле этих слов и часто ли мы сами творим милосердие и помогаем ближнему?
 А вот простой пример милосердия и помощи со стороны простого человека, прихожанина нашего храма, Георгия — он пришёл в своё свободное время в храм и предложил помощь в уборке снега. Да не просто почистить снег он предложил, а с крыши дома причта, где образовался внушительный снежный покров и наледь! Он один аккуратно и уверенно счистил по краям всю снежную и ледяную кромку, которая создавала опасность для проходящих там рядом людей и особенно детей.
 Это маленький поступок, казалось бы, но поступок человека милосердного и желающего помогать ближним, ведь он в свой выходной день пришёл и помог многим людям и храму сразу одновременно.
Спасибо тебе, Георгий! 🙂

 А ещё на тему милосердия есть отличные слова митрополита Калужского и Боровского Климента:
» Милосердие, готовность откликнуться, помочь другому в трудной ситуации – без этих качеств сложно представить себе христианина.
 Посмотрите на земную жизнь Иисуса Христа и вы увидите, что большую часть Своего служения он пребывал с бедными, калеками, больными людьми, то есть с теми, кто находился в трудных жизненных ситуациях и, не имея надежды на земные средства, обращался к Богу. И говоря о Страшном суде, Христос мерилом будущего каждого человека определил его отношение к ближнему. «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне», – передает слова Христа апостол Матфей.

 Важно увидеть в ближнем Христа, а если мы не видим нуждающихся в нашей помощи, мы не видим Бога.

 Понятие «ближнего» не должно ограничиваться религиозными, национальными, политическими и прочими рамками. Уже в Ветхом Завете именно ревнители веры – пророки, которые обличали отступления израильского народа, – помогали обездоленным иноверцам и инородцам. К примеру, ближней для пророка Илии стала вдова из Сарепты Сидонской (см.: 3 Цар. 17: 8–16). Страж веры и благочестия, беспощадный ко греху и вааловым жрецам-идолопоклонникам, помог вдовице. А ведь она была язычницей.

 Его ученик, пророк Елисей, с молитвой к Богу совершил чудо: спас сына сонамитянки (см.: 4 Цар. 4: 8–37).

 То же самое мы видим и в Новом Завете. В притче о милосердном самарянине (см.: Лк. 10: 30–37) Христос подчеркивает важность заповеди о любви к ближнему. Поступок самарянина наглядно доказывает: смысл религии не в теории и обрядах, а в делах любви, доброте и заботе о ближнем.

 Христианин должен видеть ближнего в каждом человеке, независимо от его религиозных взглядов, национальности, социального положения и т.д. Церковь простирает свое человеколюбие не только на своих членов, но и на тех, кто к ней не принадлежит.
 О служении ближнему должен помнить каждый христианин.
 В Ветхом завете понятие «ближний» было жестко ограничено определенными признаками, которые объединяли лишь некоторую часть людей, отсекая остальных. Для иудеев ближними были лишь единоверцы. Христос принес людям совершенно новое понимание слова «ближний». Однако, несмотря на то, что уже более двух тысяч лет это знание живет в человечестве, все же повсюду проникает разделение, диктующее разное отношение к окружающим нас людям. Например, члены семьи — «ближние» друг для друга по признаку единой крови, а жители одного города или страны, особенно старожилы, признают ближними только коренных жителей этого города или соотечественников, а остальных считают «понаехавшими».

 Даже в наших храмах прихожане разделяют всех на «своих» и «чужих»: к первым приветливы, а вторым не особенно рады. Ведь они всего лишь «захожане» — такое специальное наименование придумано для «чужаков». Этого не должно быть среди православных христиан. Нам надо не только знать, но и своим поведением исповедовать, что ближний — это любой человек, который в данный момент нуждается в нашей помощи, независимо от степени родства, национальности, образования, веры, возраста, уровня доходов, нашего к нему отношения и всего остального.

 Согласно прикровенному толкованию притчи, под израненным путником подразумеваемся все мы, потомки Адама, рождающиеся с поврежденной природой. Город Иерусалим, из которого вышел путник, символизирует собой Небесный град — рай, который человек покинул после грехопадения. По пути он был избит и обокраден разбойниками — падшими духами, позавидовавшими той прекрасной участи, которую Бог уготовал человеку.    Помочь себе избитый до полусмерти человек уже не мог. Не оказали ему помощь ни священник, ни левит — закон, данный Богом через Моисея, и священство, установленное в роде Аарона. Наконец, к беспомощному страдальцу под видом милосердного самарянина пришел Сам Господь, Который спас человека от вечной смерти и рабства дьяволу.
С тех пор все верующие во Христа должны «поступать так же», то есть творить добро тому, кто нуждается в нем «здесь и сейчас». Однако признаемся честно: если речь идет о добром деле, которое не доставляет особых хлопот, каждый из нас с удовольствием его сделает. Можно раздать мелочь на паперти или перевести старушку через дорогу и с удовлетворением почувствовать себя добрым и отзывчивым. Если же помощь ближнему требует от нас самоотдачи, лишений, усилий над собой, то возникают внутренние преткновения. Мы задумываемся, стоит ли помогать именно этому человеку? Как отдавать другим, когда даже на свою семью средств не хватает? Эти и другие подобные вопросы оправданны, потому что не всегда понятно, как теоретическое знание евангельских заповедей применять на практике. В таком случае полезен совет духовно мудрого человека, который может оценить ситуацию со стороны. Святой Иоанн Кронштадтский говорил, что «надо нудить себя на пользу ближним во славу Божию». Он и сам поступал так даже в мелочах. И нам полезно приучатся, начиная с малого, преодолевать себя ради блага ближнего.

В притче добрый самарянин помогает избитому человеку по собственной инициативе, поскольку лежащий на дороге просить о помощи уже не может. И вокруг каждого из нас есть люди, которым живется очень тяжело. Чтобы мы увидели их бедственное положение, им не обязательно на наших глазах проливать слезы или умолять нас о помощи. Мы просто должны быть внимательнее к окружающим. Мне рассказывали о женщине, которая живет в небольшом калужском селе, работает библиотекарем и за свой труд получает десять тысяч рублей. Вот она постоянно стоит перед выбором: потратить эти деньги на скромное питание, купить лекарства или заплатить за газ (отопление), что очень недешево. А многие ли знают о ее трудностях? Всем нам надо стараться, несмотря на перегруженность делами и обязанностями, интересоваться жизнью окружающих, узнавать их беды и нужды и включать помощь ближним в свою повседневную жизнь.
Однако, желая поддержать другого, человек обычно решает дилемму: ждать, когда его попросят о помощи, или предложить ее самому? Ведь жизнь коротка и, как говорил еще в XIX веке московский врач Феодор Гааз, надо «спешить делать добро». Но порой трудно решиться предложить свое содействие из опасения обидеть или даже унизить человека, особенно, зная его характер и понимая, что он будет категорически отказываться. И все же в большинстве случаев наша помощь будет не лишней. Однозначного рецепта, согласно которому всегда и везде стоит вмешиваться и помогать, не существует. Случается и так, что, желая помочь, мы переоцениваем свои возможности и, уже обнадежив человека, не исполняем обещанного, подобно строителю, который не рассчитал своих сил и бросил начатое недоделанным (см. Лк. 14, 28—30).

К помощи другим людям надо всегда подходить с рассуждением и для того, чтобы оказанная помощь не стала «медвежьей услугой»: когда человек искренне желал помочь, но в результате оказалось, что лучше бы он этого не делал. К примеру, наблюдая, мягко говоря, ненадлежащее воспитание ребенка матерью-одиночкой, ее соседи понимают, что та и сама пропадает, и малыша губит. Самарянин подобрал человека, которого разбойники изувечили физически, а здесь ситуация еще хуже: мать губит душу своего ребенка. Чем здесь помочь? Вмешаться не получится — мать вряд ли прислушается к словам посторонних. Тем не менее, прежде чем прибегать к радикальным мерам: вызывать полицию, лишать ее родительских прав, надо серьезно подумать о последствиях, чтобы не получилось еще хуже. Можно попробовать иные меры: поискать организацию или людей, которые занимаются подобными проблемами, посоветоваться с психологами, священниками, сообща подумать, как можно помочь ребенку и его матери. Предпринимая какие-то действия, надо всегда стараться не просто «что-нибудь сделать», а принести пользу, изменить ситуацию к лучшему.

Всему надо учиться. Это относится и к помощи людям. Если не упражняться в этой добродетели, то невозможно взрастить в себе великодушие и умение тактично, от всего сердца делиться с другими тем, что у нас есть. Это могут быть не только материальные средства, но и профессиональные навыки, и душевное тепло, забота, оптимизм – именно то, что дано Богом конкретно каждому из нас для помощи ближнему.»

Помоги всем нам Господь хоть немного стать милосерднее и внимательнее к ближнему!

(7)

Свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст, ар­хи­епи­скоп Кон­стан­ти­но­поль­ский – один из трех все­лен­ских свя­ти­те­лей вме­сте со свя­ти­те­ля­ми Ва­си­ли­ем Ве­ли­ким и Гри­го­ри­ем Бо­го­сло­вом. Ро­дил­ся в Ан­тио­хии ок. 347 го­да, в се­мье во­е­на­чаль­ни­ка. Его отец, Се­кунд, умер вско­ре по­сле рож­де­ния сы­на; мать, Ан­фу­са, не ста­ла бо­лее вы­хо­дить за­муж и от­да­ла все си­лы вос­пи­та­нию Иоан­на. Юно­ша учил­ся у луч­ших фило­со­фов и ри­то­ров, ра­но об­ра­тил­ся к углуб­лен­но­му изу­че­нию Свя­щен­но­го Пи­са­ния и мо­лит­вен­но­му со­зер­ца­нию. Свя­ти­тель Ме­ле­тий, епи­скоп Ан­тио­хий­ский (па­мять 12 фев­ра­ля), по­лю­бив­ший Иоан­на как сы­на, на­ста­вил его в ве­ре и в 367 го­ду кре­стил. Через три го­да свя­той Иоанн был по­став­лен во чте­ца. По­сле то­го, как свя­ти­тель Ме­ле­тий был от­прав­лен в ссыл­ку им­пе­ра­то­ром Ва­лен­том, в 372 го­ду, свя­той Иоанн сов­мест­но с Фе­о­до­ром (впо­след­ствии – епи­ско­пом Моп­су­ест­ским) учил­ся у опыт­ных на­став­ни­ков по­движ­ни­че­ской жиз­ни, пре­сви­те­ров Фла­ви­а­на и Ди­о­до­ра Тар­сий­ско­го. Ко­гда скон­ча­лась мать свя­то­го Иоан­на, он при­нял ино­че­ство, ко­то­рое на­зы­вал «ис­тин­ной фило­со­фи­ей». Вско­ре свя­то­го Иоан­на со­чли до­стой­ным кан­ди­да­том для за­ня­тия епи­скоп­ской ка­фед­ры. Од­на­ко он из сми­ре­ния укло­нил­ся от ар­хи­ерей­ско­го са­на. В это вре­мя свя­той Иоанн на­пи­сал «Шесть слов о свя­щен­стве», ве­ли­кое тво­ре­ние пра­во­слав­но­го пас­тыр­ско­го бо­го­сло­вия. Че­ты­ре го­да про­вел свя­той в тру­дах пу­стын­ни­че­ско­го жи­тель­ства, на­пи­сав «Про­тив во­ору­жа­ю­щих­ся на ищу­щих мо­на­ше­ства» и «Срав­не­ние вла­сти, бо­гат­ства и пре­иму­ществ цар­ских с ис­тин­ным и хри­сти­ан­ским лю­бо­муд­ри­ем мо­на­ше­ской жиз­ни». Два го­да свя­той со­блю­дал пол­ное без­мол­вие, на­хо­дясь в уеди­нен­ной пе­ще­ре. Для вос­ста­нов­ле­ния здо­ро­вья свя­той Иоанн дол­жен был воз­вра­тить­ся в Ан­тио­хию. В 381 го­ду епи­скоп Ме­ле­тий Ан­тио­хийск­ий по­свя­тил его во диа­ко­на. По­сле­ду­ю­щие го­ды бы­ли по­свя­ще­ны со­зда­нию но­вых бо­го­слов­ских тво­ре­ний: «О про­ви­де­нии», «Кни­га о дев­стве», «К мо­ло­дой вдо­ве» (два Сло­ва), «Кни­га о свя­том Ва­ви­ле и про­тив Юли­а­на и языч­ни­ков».

В 386 го­ду свя­той Иоанн был хи­ро­то­ни­сан епи­ско­пом Ан­тио­хий­ским Фла­виа­ном во пре­сви­те­ра. На него воз­ло­жи­ли обя­зан­ность про­по­ве­до­вать Сло­во Бо­жие. Свя­той Иоанн ока­зал­ся бле­стя­щим про­по­вед­ни­ком и за ред­кий дар бо­го­вдох­но­вен­но­го сло­ва по­лу­чил от паст­вы на­име­но­ва­ние «Зла­то­уст». Две­на­дцать лет свя­той при сте­че­нии на­ро­да, обыч­но два­жды в неде­лю, а ино­гда еже­днев­но, про­по­ве­до­вал в хра­ме, по­тря­сая серд­ца слу­ша­те­лей.

В пас­тыр­ской рев­но­сти о наи­луч­шем усво­е­нии хри­сти­а­на­ми Свя­щен­но­го Пи­са­ния свя­той Иоанн об­ра­тил­ся к гер­ме­нев­ти­ке – на­у­ке о тол­ко­ва­нии Сло­ва Бо­жия. Он на­пи­сал тол­ко­ва­ния на мно­гие кни­ги Свя­щен­но­го Пи­са­ния (Бы­тия, Псал­тирь, Еван­ге­лия от Мат­фея и Иоан­на, По­сла­ния апо­сто­ла Пав­ла) и мно­же­ство бе­сед на от­дель­ные биб­лей­ские тек­сты, а так­же по­уче­ния на празд­ни­ки, в по­хва­лу свя­тых и сло­ва апо­ло­ге­ти­че­ские (про­тив ано­ме­ев, иудей­ству­ю­щих и языч­ни­ков). Свя­той Иоанн как пре­сви­тер рев­ност­но ис­пол­нял за­по­ведь по­пе­че­ния о бед­ных: при нем Ан­тио­хий­ская Цер­ковь пи­та­ла каж­дый день до 3000 дев и вдо­виц, не счи­тая за­клю­чен­ных, стран­ни­ков и боль­ных. Сла­ва за­ме­ча­тель­но­го пас­ты­ря и про­по­вед­ни­ка рос­ла.

В 397 го­ду, по­сле кон­чи­ны Кон­стан­ти­но­поль­ско­го ар­хи­епи­ско­па Нек­та­рия, свя­той Иоанн Зла­то­уст был вы­зван из Ан­тио­хии для по­став­ле­ния на Кон­стан­ти­но­поль­скую ка­фед­ру. В сто­ли­це свя­той ар­хи­пас­тырь не мог про­по­ве­до­вать так ча­сто, как в Ан­тио­хии. Мно­же­ство дел ожи­да­ло ре­ше­ния свя­ти­те­ля, он на­чал с глав­но­го – с ду­хов­но­го со­вер­шен­ство­ва­ния свя­щен­ства. И здесь луч­шим при­ме­ром был он сам. Сред­ства, ко­то­рые пред­на­зна­ча­лись для ар­хи­епи­ско­па, свя­той об­ра­тил на со­дер­жа­ние несколь­ких боль­ниц и двух го­сти­ниц для па­лом­ни­ков. Ар­хи­пас­тырь до­воль­ство­вал­ся скуд­ной пи­щей, от­ка­зы­вал­ся от при­гла­ше­ния на обе­ды. Рев­ность свя­ти­те­ля к утвер­жде­нию хри­сти­ан­ской ве­ры рас­про­стра­ня­лась не толь­ко на жи­те­лей Кон­стан­ти­но­по­ля, но и на Фра­кию, вклю­чая сла­вян и го­тов, Ма­лую Азию и Пон­тий­скую об­ласть. Им был по­став­лен епи­скоп для Церк­ви Бос­по­ра, на­хо­див­шей­ся в Кры­му. Свя­той Иоанн на­прав­лял рев­ност­ных мис­си­о­не­ров в Фини­кию, Пер­сию, к ски­фам, пи­сал по­сла­ния в Си­рию, чтобы вер­нуть Церк­ви мар­ки­о­ни­тов, и до­бил­ся это­го. Мно­го тру­дов по­ло­жил свя­ти­тель на устро­е­ние бла­го­леп­но­го бо­го­слу­же­ния: со­ста­вил чин ли­тур­гии, ввел ан­ти­фон­ное пе­ние за все­нощ­ным бде­ни­ем, на­пи­сал несколь­ко мо­литв чи­на еле­освя­ще­ния. Рас­пу­щен­ность сто­лич­ных нра­вов, осо­бен­но им­пе­ра­тор­ско­го дво­ра, на­шла в ли­це свя­ти­те­ля нели­це­при­ят­но­го об­ли­чи­те­ля. Ко­гда им­пе­ра­три­ца Ев­док­сия, же­на им­пе­ра­то­ра Ар­ка­дия (395–408), рас­по­ря­ди­лась о кон­фис­ка­ции соб­ствен­но­сти у вдо­вы и де­тей опаль­но­го вель­мо­жи, свя­той встал на их за­щи­ту. Гор­дая им­пе­ра­три­ца не усту­пи­ла и за­та­и­ла гнев на ар­хи­пас­ты­ря. Нена­висть Ев­док­сии к свя­ти­те­лю раз­го­ре­лась с но­вой си­лой, ко­гда недоб­ро­же­ла­те­ли ска­за­ли ей, буд­то свя­ти­тель в сво­ем по­уче­нии о су­ет­ных жен­щи­нах имел в ви­ду ее. Суд, со­став­лен­ный из иерар­хов, спра­вед­ли­во об­ли­ча­е­мых ра­нее Зла­то­устом, по­ста­но­вил низ­ло­жить свя­то­го Иоан­на и за оскорб­ле­ние им­пе­ра­три­цы пре­дать каз­ни. Им­пе­ра­тор Ар­ка­дий за­ме­нил казнь из­гна­ни­ем. У хра­ма тол­пил­ся воз­буж­ден­ный на­род, ре­шив­ший за­щи­щать сво­е­го пас­ты­ря. Свя­ти­тель, чтобы из­бе­жать вол­не­ний, сам от­дал се­бя в ру­ки вла­стей. Той же но­чью в Кон­стан­ти­но­по­ле про­изо­шло зем­ле­тря­се­ние. Ис­пу­ган­ная Ев­док­сия про­си­ла им­пе­ра­то­ра сроч­но вер­нуть свя­то­го и немед­ля по­сла­ла пись­мо из­гнан­но­му пас­ты­рю, умо­ляя его вер­нуть­ся. Но уже через два ме­ся­ца но­вый до­нос про­бу­дил гнев Ев­док­сии. В мар­те 404 го­да со­сто­ял­ся непра­вед­ный со­бор, по­ста­но­вив­ший из­гнать свя­то­го Иоан­на. По уда­ле­нии его из сто­ли­цы по­жар об­ра­тил в пе­пел зда­ние се­на­та, по­сле­до­ва­ли опу­сто­ши­тель­ные на­бе­ги вар­ва­ров, а в ок­тяб­ре 404 го­да умер­ла Ев­док­сия. Да­же языч­ни­ки ви­де­ли в этих со­бы­ти­ях Небес­ное на­ка­за­ние за непра­вед­ное осуж­де­ние угод­ни­ка Бо­жия.

На­хо­дясь в Ар­ме­нии, свя­ти­тель Иоанн ста­рал­ся укре­пить сво­их ду­хов­ных чад. В мно­го­чис­лен­ных пись­мах (их со­хра­ни­лось 245) епи­ско­пам Азии, Аф­ри­ки, Ев­ро­пы и сво­им дру­зьям в Кон­стан­ти­но­по­ле он уте­шал стра­да­ю­щих, на­став­лял и под­дер­жи­вал сво­их при­вер­жен­цев. Зи­мой 406 го­да свя­той был бо­лез­нью при­ко­ван к по­сте­ли. Но вра­ги его не уни­ма­лись. Из сто­ли­цы при­шел при­каз пе­ре­ве­сти его в глу­хой Пит­нус (Пи­цун­ду, в Аб­ха­зии). Ис­то­щен­ный бо­лез­ня­ми свя­ти­тель, в со­про­вож­де­нии кон­воя, три ме­ся­ца в дождь и зной со­вер­шал свой по­след­ний пе­ре­ход. В Ко­ма­нах си­лы оста­ви­ли его. У скле­па свя­то­го Ва­си­лис­ка († ок. 308, па­мять 22 мая), уте­шен­ный яв­ле­ни­ем му­че­ни­ка («Не уны­вай, брат Иоанн! Зав­тра мы бу­дем вме­сте»), при­ча­стив­шись Свя­тых Та­ин, все­лен­ский свя­ти­тель со сло­ва­ми «Сла­ва Бо­гу за все!» ото­шел ко Гос­по­ду 14 сен­тяб­ря 407 го­да.

Свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст был по­гре­бен в Ко­ма­нах. В 438 го­ду Про­кл, пат­ри­арх Кон­стан­ти­но­поль­ский (434–447), со­вер­шая бо­гослу­же­ние в хра­ме Свя­той Со­фии, про­из­нес по­хваль­ное сло­во па­мя­ти сво­е­го ве­ли­ко­го учи­те­ля, в ко­то­ром срав­ни­вал свя­ти­те­ля Иоан­на Зла­то­уста со свя­тым Иоан­ном, Пред­те­чей Гос­под­ним, про­по­ве­до­вав­шим по­ка­я­ние и так­же по­стра­дав­шим за об­ли­че­ние по­ро­ков. На­род, го­рев­ший лю­бо­вью к свя­ти­те­лю Иоан­ну Зла­то­усту, не дав пат­ри­ар­ху до­кон­чить сво­е­го сло­ва, на­чал еди­но­душ­но про­сить его об­ра­тить­ся к им­пе­ра­то­ру с прось­бой о пе­ре­не­се­нии свя­тых мо­щей свя­ти­те­ля из Ко­ман в Кон­стан­ти­но­поль. Свя­ти­тель Про­кл от­пра­вил­ся к ца­рю Фе­о­до­сию II (408–450) и от ли­ца Церк­ви и на­ро­да про­сил его об этом. Им­пе­ра­тор со­гла­сил­ся и от­пра­вил в Ко­ма­ны осо­бых по­слан­ни­ков с се­реб­ря­ной ра­кой, чтобы с по­че­том пе­ре­вез­ти свя­тые мо­щи. Жи­те­ли Ко­ман глу­бо­ко скор­бе­ли о том, что их ли­ша­ют ве­ли­ко­го со­кро­ви­ща, но не мог­ли про­ти­вить­ся цар­ско­му ука­зу. Ко­гда же им­пе­ра­тор­ские по­слан­цы при­сту­пи­ли к гро­бу свя­ти­те­ля Иоан­на, они не смог­ли взять его мо­щи. То­гда им­пе­ра­тор в рас­ка­я­нии на­пи­сал по­сла­ние свя­ти­те­лю, про­ся у него про­ще­ния за се­бя и за свою мать Ев­док­сию. По­сла­ние это про­чли у гро­ба свя­ти­те­ля Иоан­на, по­ло­жи­ли на него и со­вер­ши­ли все­нощ­ное бде­ние. За­тем при­сту­пи­ли к гроб­ни­це, лег­ко под­ня­ли мо­щи и внес­ли на ко­рабль (гроб­ни­ца свя­ти­те­ля Иоан­на оста­лась в Ко­ма­нах, близ Пи­цун­ды). То­гда же со­вер­ши­лось ис­це­ле­ние убо­го­го че­ло­ве­ка, при­ло­жив­ше­го­ся к по­кро­ву от гро­ба свя­то­го. По при­бы­тии мо­щей свя­ти­те­ля Иоан­на в Кон­стан­ти­но­поль, 27 ян­ва­ря 438 го­да, весь го­род во гла­ве с пат­ри­ар­хом Про­к­лом, им­пе­ра­то­ром Фе­о­до­си­ем, со всем его син­кли­том и мно­же­ством на­ро­да вы­шел на­встре­чу. Мно­го­чис­лен­ные кли­ри­ки со све­ча­ми, ка­ди­ла­ми и хо­руг­вя­ми взя­ли се­реб­ря­ную ра­ку и с пес­но­пе­ни­я­ми внес­ли ее в цер­ковь свя­той му­че­ни­цы Ири­ны. Ко­гда пат­ри­арх Про­кл от­крыл гроб, те­ло свя­ти­те­ля Иоан­на ока­за­лось нетлен­ным, от него ис­хо­ди­ло бла­го­уха­ние. При­пав ко гро­бу, им­пе­ра­тор Фе­о­до­сий II со сле­за­ми про­сил свя­ти­те­ля про­стить его мать. На­род не от­хо­дил от ра­ки весь день и всю ночь. На­ут­ро мо­щи свя­то­го бы­ли от­не­се­ны в со­бор­ную цер­ковь Свя­тых Апо­сто­лов. Ко­гда ра­ка бы­ла по­став­ле­на на пат­ри­ар­шем пре­сто­ле, весь на­род еди­ны­ми уста­ми вос­клик­нул: «При­ми пре­стол свой, от­че!» – и пат­ри­арх Про­кл со мно­ги­ми сто­яв­ши­ми у ра­ки уви­де­ли, как свя­ти­тель Иоанн от­крыл уста свои и про­из­нес «Мир всем!»

В IX ве­ке Иосиф Пес­но­пи­сец, Кос­ма Ве­сти­тор и дру­гие на­пи­са­ли пес­но­пе­ния в честь пе­ре­не­се­ния мо­щей свя­ти­те­ля Иоан­на Зла­то­уста, ко­то­рые и по­ныне по­ют­ся Цер­ко­вью в вос­по­ми­на­ние это­го со­бы­тия.

(5)

Пре­по­доб­ный Ксе­но­фонт, су­пру­га его Ма­рия и сы­но­вья их Ар­ка­дий и Иоанн, знат­ные кон­стан­ти­но­поль­ские граж­дане, жи­ли в V ве­ке. Несмот­ря на бо­гат­ство и знат­ность, они от­ли­ча­лись ду­шев­ной про­сто­той и доб­рым серд­цем. Же­лая дать сво­им сы­но­вьям. Иоан­ну и Ар­ка­дию, бо­лее пол­ное об­ра­зо­ва­ние, они от­пра­ви­ли их в фини­кий­ский го­род Бей­рут. Про­мыс­лом Бо­жи­им ко­рабль, на ко­то­ром от­пра­ви­лись оба бра­та, по­тер­пел кру­ше­ние. Бра­тья бы­ли вы­бро­ше­ны вол­на­ми на бе­рег в раз­ных ме­стах. Скор­бя о раз­лу­че­нии, бра­тья по­свя­ти­ли се­бя Бо­гу и при­ня­ли ино­че­ство. Ро­ди­те­ли дол­го не по­лу­ча­ли из­ве­стий о сво­их де­тях и счи­та­ли их по­гиб­ши­ми. Од­на­ко пре­по­доб­ный Ксе­но­фонт, уже бу­дучи стар­цем, со­хра­нял твер­дое упо­ва­ние на Гос­по­да, уте­шал свою же­ну Ма­рию, со­ве­то­вал не скор­беть и ве­рить, что де­ти бу­дут со­хра­не­ны Гос­по­дом. Через несколь­ко лет су­пру­ги со­вер­ши­ли па­лом­ни­че­ство по свя­тым ме­стам и встре­ти­ли в Иеру­са­ли­ме сво­их сы­но­вей, под­ви­зав­ших­ся в раз­ных мо­на­сты­рях. Об­ра­до­ван­ные су­пру­ги бла­го­да­ри­ли Гос­по­да, про­мыс­ли­тель­но со­еди­нив­ше­го всю се­мью. Остав­шу­ю­ся жизнь пре­по­доб­ные Ксе­но­фонт и Ма­рия по­свя­ти­ли Бо­гу, при­няв ино­че­ство. Пре­по­доб­ные Ар­ка­дий и Иоанн, про­стив­шись с ро­ди­те­ля­ми, ото­шли в пу­сты­ню, где по­сле дол­гих по­дви­гов про­сла­ви­лись да­ром чу­до­тво­ре­ний и про­зор­ли­во­сти. Пре­по­доб­ные стар­цы Ксе­но­фонт и Ма­рия, под­ви­за­ясь в без­мол­вии и стро­гом пост­ни­че­стве, так­же по­лу­чи­ли от Бо­га дар чу­до­тво­ре­ний.

(1)

Святая блаженная Ксения родилась в первой половине XVIII столетия от благочестивых и благородных родителей; отца ее звали Григорием, а имя матери неизвестно. По достижении совершеннолетия Ксения Григорьевна сочеталась браком с придворным певчим, полковником Андреем Феодоровичем Петровым, и жила с супругом в Санкт-Петербурге. Но не долго судил Господь молодой чете идти вместе по жизненному пути, ангел смерти разлучил их: Андрей Феодорович скончался, оставив Ксению Григорьевну вдовою на двадцать шестом году ее жизни.

Этот неожиданный удар так сильно поразил Ксению Григорьевну, так повлиял на молодую вдову, что она сразу как бы забыла все земное, человеческое, все радости и утехи, и вследствие этого многим казалась как бы сумасшедшей, лишившейся рассудка.

Так на нее стали смотреть даже ее родные и знакомые и особенно после того, как Ксения раздала решительно все свое имущество бедным, а дом подарила своей хорошей знакомой, Параскеве Антоновой. Родные Ксении подали даже и прошение начальству умершего Андрея Феодоровича, прося не позволять Ксении в безумстве раздавать свое имущество. Начальство умершего Петрова вызвало Ксению к себе, но после разговора с ней вполне убедилось, что Ксения совершенно здорова, а потому имеет право распорядиться своим имуществом, как ей угодно.

Освободившись от всех земных попечений, святая Ксения избрала для себя тяжелый путь юродства Христа ради. Облачившись в костюм мужа, то есть надев на себя его белье, кафтан, камзол, она стала всех уверять, что Андрей Феодорович вовсе не умирал, а умерла его супруга Ксения Григорьевна, и уже потом никогда не откликалась, если ее называли Ксенией Григорьевной, и всегда охотно отзывалась, если ее называли Андреем Феодоровичем.

Какого-либо определенного местожительства Ксения не имела. Большей частью она целый день бродила по Петербургской стороне и по преимуществу в районе прихода церкви святого Апостола Матфея, где в то время жили в маленьких деревянных домиках небогатые люди. Странный костюм бедной, едва обутой женщины, не имевшей места, где главу приклонить, ее иносказательные разговоры, ее полная кротость, незлобие давали нередко злым людям и особенно, уличным мальчишкам повод и смелость глумиться над блаженной. Блаженная же все эти поношения сносила безропотно. Лишь однажды, когда Ксения уже стала почитаться за угодницу Божию, жители Петербургской стороны видели ее в сильном гневе. Издевательства мальчишек в тот раз превысили всякое человеческое терпение, они ругались, бросали в нее камнями и грязью. С тех пор местные жители положили предел ее уличному преследованию.

Мало-помалу к странностям блаженной привыкли. Ей стали предлагать теплую одежду и деньги, но Ксения ни за что не соглашалась променять свои лохмотья и всю свою жизнь проходила в красной кофточке и зеленой юбке или наоборот — зеленой кофточке и красной юбке. Очевидно, это были цвета военного обмундирования ее мужа. Милостыню она также не принимала, а брала лишь от добрых людей «царя на коне» (копейки с изображением всадника) и тотчас же отдавала этого «царя на коне» таким же беднякам, как и сама она. Бродя целыми днями по грязным, немощеным улицам Петербурга, Ксения изредка заходила к своим знакомым, обедала у них, беседовала, а затем снова отправлялась странствовать. Где она проводила ночи, долгое время оставалось неизвестным. Этим заинтересовались не только жители Петербургской стороны, но и местная полиция, для которой местопребывание блаженной по ночам казалось даже подозрительным. Решено было разузнать, где проводит ночи эта странная женщина и чем она занимается. Оказалось, что Ксения, несмотря ни на какое время года и погоду, уходила на ночь в поле и здесь в коленопреклоненной молитве простаивала до самого рассвета, попеременно делая земные поклоны на все четыре стороны.

В другой раз рабочие, производившие постройку новой каменной церкви на Смоленском кладбище, стали замечать, что ночью, во время их отсутствия с постройки, кто-то натаскивает на верх строящейся церкви целые горы кирпича. Долго дивились этому рабочие, долго недоумевали, откуда берется кирпич. Наконец решили разузнать, кто мог быть этот даровой, неутомимый работник, каждую ночь таскающий для них кирпич. Оказалось, что была раба Божия блаженная Ксения.

За великие ее подвиги и терпение Господь еще при жизни прославил свою избранницу. Раба Божия Ксения сподобилась дара прозрения сердец и будущего. Она предрекла кончину императрицы Елизаветы Петровны и Иоанна Антоновича; купчихе Крапивниной предсказала кончину прикровенно, говоря: «Зелена крапива, но скоро увянет», а одной бедной девице — замужество.

Уча людей правдивости, блаженная Ксения нередко открывала и тайны тех лиц, кого она навещала. Милость Божия так осеняла Ксению, что даже те, к кому она заходила или у кого вкушала пищу, были счастливы и успешны в делах. И торговцы, и извозчики, все старались ей чем-нибудь услужить; особенное благополучие посещало тех, кому сама блаженная Ксения давала что-либо.

На семьдесят первом году земной жизни она почила сном праведницы. Тело ее было погребено на Смоленском кладбище. И много знамений милости Божией начало совершаться у ее гроба. По молитвам блаженной Ксении Господь спас одну девицу от ужасного брака с беглым каторжником, выдававшим себя за убитого им полковника. По совершении панихиды над ее могилкой страждущие получали исцеления, в семьях водворялся нарушенный мир, нуждающиеся получали им необходимое.

Над могилкой блаженной Ксении со временем была построена часовня, к которой стекались ее многочисленные почитатели. После революции большевики закрывали часовню, но никакими усилиями безбожников невозможно было заглушить в народе память о блаженной и веру в ее молитвенное предстательство пред престолом Божиим.

(3)

Краткие жития священномученика Климента Анкирского и мученика Агафангела Римлянина
Священномученик Климент родился в галатийском городе Анкире в 258 году от отца язычника и матери христианки. В младенчестве лишился отца, а на двенадцатом году – и матери, которая предсказала ему мученическую кончину за веру во Христа. Усыновившая его женщина, София, воспитывала его в страхе Божием. Во время страшного голода в Галатии некоторые язычники бросали своих детей, не имея возможности их прокормить, и София собирала несчастных к себе, питала и одевала их, а святой Климент помогал ей в этом. Он учил детей и готовил их к принятию Святого Крещения. Многие из них впоследствии скончались мученически за веру во Христа.

За добродетельную жизнь святой Климент был поставлен в чтеца, а затем в диакона, в восемнадцать лет получил сан пресвитера, а в двадцатилетнем возрасте был рукоположен во епископа Анкирского. Вскоре вспыхнуло гонение Диоклитиана (284–305) на христиан. По доносу привлечен был к ответу и епископ Климент. Правитель Галатии Дометиан пытался склонить святого к поклонению языческим богам, но епископ Климент твердо исповедовал веру Христову и мужественно претерпел все мучения, которым подверг его лютый наместник. Его вешали на дереве, резали тело острым железом так, что видны были кости, жестоко били палками и камнями, вертели на колесе и жгли на медленном огне. Господь хранил Своего страдальца и чудесно исцелял его истерзанное тело. Тогда Дометиан послал святого в Рим к самому императору Диоклитиану с донесением о том, что епископ Климент был жестоко мучим, но оказался непреодолим. Диоклитиан, увидев мученика совершенно здоровым, не поверил донесению и подверг его еще более жестоким пыткам, а затем заключил в темницу.
Многие из язычников, видя мужество святого и чудесное исцеление его от ран, уверовали во Христа. К святому Клименту в темницу стекались люди для наставлений, исцелений и Крещения, так что темница превратилась в храм. Многие из них по доносу были казнены императором. Диоклитиан, пораженный удивительным терпением святого Климента, отослал его в Никомидию к своему соправителю Максимиану.

По дороге, на корабле, к святому присоединился ученик его Агафангел, избежавший казни с другими исповедниками и желавший пострадать и умереть за Христа вместе с епископом Климентом.
Император Максимиан отдал святых Климента и Агафангела правителю Агриппину, который подверг их таким нечеловеческим истязаниям, что даже в зрителях-язычниках вспыхнуло чувство сострадания к мученикам и они побили камнями мучителей.
Получив свободу, святые исцеляли жителей города возложением рук, крестили и наставляли людей, стекавшихся к ним во множестве. Снова схваченные по распоряжению Максимиана, они были отправлены на родину в город Анкир, где князь Анкирский Куриний вновь подверг их мучениям, а затем отослал в город Амисию к наместнику Дометию, отличавшемуся особой жестокостью.
В Амисии святые мученики были брошены в кипящую известь, пробыли в ней сутки и остались невредимы. С них сдирали кожу, били железными палками, клали на раскаленные железные кровати и поливали серой. Святым всё это не вредило, и они были отправлены в Тарс для новых мучений. По дороге в пустыне святому Клименту, по его молитве, было дано откровение, что он еще 28 лет будет страдать за Имя Христово. Претерпев множество мучений, святые были заключены в темницу.

После смерти Максимиана святой Агафангел был усечен мечом. Святого Климента освободили анкирские христиане из темницы и отвезли в пещерный храм. Там после совершения литургии святой возвестил верующим скорое окончание гонений и свое близкое отшествие. Святой мученик действительно вскоре был убит воинами города, ворвавшимися в храм. Святому отсекли мечом голову во время принесения им Бескровной Жертвы ( ок. 312).
Полные жития священномученика Климента Анкирского и мученика Агафангела Римлянина
Спустя двести пятьдесят лет по Рождестве Господа нашего Иисуса Христа, в царствование Валериана[1], стольный город Галатии Анкира[2], возрастил от честного рода святого мученика Климента, как сочную молодую ветвь винограда, обильно исполненную гроздья многих духовных дарований. Но родители его не были единоверными: отец был язычник, служивший идольскому нечестию, а мать – христианка, происходившая от родителей – христиан и воспитанная в христианском благочестии и добрых навыках. Имя ей было Евфросиния. Она была отдана замуж по принуждению и не по своему желанию вступила в союз с неверным мужем, так как родители ее надеялись на исполнение слов святого апостола: «Неверующий муж освящается женою верующею» (1Кор.7:14).

Но не случилось так, как они надеялись, ибо муж оставался погруженным в глубину нечестия и объятым тьмою идолослужения. Он не только не хотел обратиться к свету Христову, но и супругу свою Евфросинию всячески пытался увлечь к своему нечестию. Она также старалась наставить его на путь истины, денно и нощно убеждая его и показывая ему своим примером спасительный путь жизни, но ничего не успела в этом, так как очерствело сердце его. Она молилась Христу о ниспослании им милости, – о том, чтобы они, соединенные телесным союзом, соединились и духом во святой вере; если же это невозможно, то чтобы они разлучились и телесно, так как нет у них единодушия в вере. Господь наш Иисус Христос, слыша молитвы рабы своей и милосердуя о ней, вскоре освободил ее от ига неверного мужа: его, как человека непотребного, ожесточенного сердцем, Он совершенно отверг и повелел перейти ему в вечность. Язычник умер, оставив после себя супруге малое первородное дитя, мужеского пола, еще в колыбели. Блаженная мать его Евфросиния питала его более благочестием, нежели молоком, а затем принесла его ко Христу, просветив Святым Крещением. Она дала ему имя Климент, что в переводе с греческого языка значит «виноградная молодая ветвь»[3]. Весьма удачно она дала ему это имя, подобно пророчице предвидя, что он будет отпрыском истинной лозы, Христа, имеющим принести много зрелых кистей – душ человеческих, обращенных ко Христу. Самым именем она предсказала, что он будет знаменитым исповедником пресвятого имени Иисуса Христа, прольет кровь свою и душу свою за Него положит и станет страдальцем и мучеником за Христа. Она учила сына чтению священных книг и доброму поведению, а равно наставляла его на всякую добродетель.

Между тем, как отрок возрастал годами и разумом и уже достигал двенадцатилетнего возраста, мать его, святая Евфросиния, приближалась к блаженной кончине своей. Предузнав о последней и уже возлежа на одре болезни, она желала, чтобы сын ее не столько был наследником ее скудного вещественного приобретения, сколько наследником невещественного, духовного богатства ее добродетелей. С материнской заботливостью она наставляла его, обнимая и лобызая:
– Дитя мое, дитя возлюбленное, дитя, с колыбели осиротевшее и узнавшее о сиротстве своем прежде, чем об отце своем! Ты, однако, не осиротел, сын мой, ибо Отец для тебя есть Христос Бог, обогащающий тебя Своими дарами. Я родила тебя, сын мой, плотью, а Христос Бог возродил тебя духом. Поэтому знай, что Он тебе Отец; признавай себя Его сыном и постарайся, чтобы не напрасным было твое усыновление Богу. Служи Единому Христу Господу и во Христе полагай свои надежды, ибо Он поистине есть спасение наше и источник бессмертия. Он с небес сошел к нам, чтобы возвести нас с Собою на небо; Он сделал нас Своими возлюбленными чадами и установил наше общение с Богом. Служащий сему Владыке освободится от всяких диавольских козней, уничтожит змиев и скорпионов и победит всякую вражескую силу. Он не только посрамит нечестивых царей, князей и мучителей, поклоняющихся идолам и бесам, но и сокрушит главы самих бесов, почитаемых ими.
Проливая обильные слезы во время этой беседы, мать святого исполнилась божественной благодати и начала пророчески предсказывать имеющее с ним случиться.

– Умоляю тебя, возлюбленный сын, – говорила она, – умоляю, чтобы ты воздал мне единственный дар за все мои болезни и заботы о тебе, ибо наступает время тяжкое. Уже близко гонение, дышащее страшною яростью и угрозами. Поэтому будь, как говорит Господь наш, «Поведут вас к правителям и царям за Меня» (Мф.10:18). Сын, окажи мне эту честь: стань за Христа дерзновенно и мужественно и сохрани крепко и непоколебимо исповедание Его имени. Я же уповаю на Христа моего, о дитя мое! Вскоре процветет на тебе венец мученичества в честь меня и для спасения многих душ. Приготовь же сердце свое к подвигу страдания, чтобы не застигло тебя неприготовленным время подвигов. Знай, что полезно быть искушаемым бедствиями, подобно золоту в горниле. Но ты не бойся: страдание будет временным, а воздаяние за него вечным; скоро пройдет скорбь и вечно продлится радость; кратковременно будет бесчестие здесь, но вечная слава ждет тебя у Бога. Козни мучителей и язвы продолжаются один какой-либо день, причем ярость царей земных бывает осмеиваема мучениками, слава их увядает, огонь, уготованный ими на Христовых мучеников, угашается.

Меч их поедает ржавчина, сила их погибает. Поэтому нет ничего такого, что могло бы отлучить тебя от Христа Господа; ты же взирай на небо и оттуда ожидай себе великого, богатого и вечного воздаяния от Бога. Бойся Его величия, ужасайся Его суда, трепещи всевидящего ока Его, ибо отвергшиеся Его унаследуют уготованный им огонь неугасимый и мучения от червя неусыпающего. Тех же, которые, познав славу Божества Его, никогда от Него не отпадают, ожидает неизреченное веселье, радость и утешение со святыми исповедниками. Да будет мне от тебя, возлюбленнейший сын мой, воздаянием за принятые мною при рождении твоем болезни и за труды по воспитанию то, что ты, исшедший из утробы моей, станешь исповедником Господним, а я буду называться матерью мученика и прославлюсь чрез сына, пострадавшего за Христа. Поэтому, постарайся претерпеть за Пострадавшего за нас, и ты сподобишься многих благ от Него, а я ради тебя сподоблюсь общения со святыми. Вот я, сын мой, стою у дверей кончины моей; для меня не воссияет завтра этот видимый свет, – но ты – свет мой о Христе и жизни…

(283)

Свя­той апо­стол Ти­мо­фей про­ис­хо­дил из ли­ка­он­ско­го го­ро­да Ли­ст­ры в Ма­лой Азии. Он был об­ра­щен ко Хри­сту в 52 го­ду свя­тым апо­сто­лом Пав­лом († ок. 67; па­мять 29 июня). Ко­гда апо­сто­лы Па­вел и Вар­на­ва по­се­ти­ли впер­вые ли­ка­он­ские го­ро­да, апо­стол Па­вел в Ли­ст­ре ис­це­лил хро­мо­го от рож­де­ния, и мно­гие жи­те­ли го­ро­да уве­ро­ва­ли во Хри­ста, сре­ди них были и бу­ду­щий апо­стол, юно­ша Ти­мо­фей, его мать Ев­ни­ка и баб­ка Ло­и­да (Деян.14:6-12; 2Тим.1:5). Се­ме­на ве­ры, по­се­ян­ные апо­сто­лом Пав­лом в ду­ше свя­то­го Ти­мо­фея, при­нес­ли обиль­ный плод. Он стал рев­ност­ным уче­ни­ком апо­сто­ла, а впо­след­ствии его неот­луч­ным спут­ни­ком и со­труд­ни­ком в про­по­ве­ди Еван­ге­лия. Апо­стол Па­вел лю­бил свя­то­го Ти­мо­фея и на­зы­вал его в По­сла­ни­ях сво­им воз­люб­лен­ным сы­ном, с бла­го­дар­но­стью вспо­ми­ная его вер­ность и пре­дан­ность. Он пи­сал Ти­мо­фею: «Ты по­сле­до­вал мне в уче­нии, жи­тии, рас­по­ло­же­нии, ве­ре, ве­ли­ко­ду­шии, люб­ви, тер­пе­нии, в го­не­ни­ях, стра­да­ни­ях…» (2Тим.3:10-11). В 65 го­ду апо­стол Па­вел ру­ко­по­ло­жил апо­сто­ла Ти­мо­фея во епи­ско­па Ефес­ской Церк­ви, ко­то­рой свя­той Ти­мо­фей управ­лял 15 лет. Свя­той апо­стол Па­вел, на­хо­дясь в Ри­ме в тем­ни­це и зная, что ему пред­сто­ит му­че­ни­че­ский по­двиг, вы­звал к се­бе вер­но­го уче­ни­ка и дру­га апо­сто­ла Ти­мо­фея на по­след­нее сви­да­ние (2Тим.4:9).

Свя­той Ти­мо­фей за­кон­чил жизнь му­че­ни­че­ски. В Ефе­се языч­ни­ки со­вер­ша­ли празд­ник в честь идо­лов и но­си­ли их по го­ро­ду, со­про­вож­дая нече­сти­вы­ми об­ря­да­ми и пес­ня­ми. Свя­той епи­скоп Ти­мо­фей, рев­нуя о Сла­ве Бо­жи­ей, ста­рал­ся оста­нав­ли­вать и вра­зум­лять ослеп­лен­ных идо­ло­по­клон­ством лю­дей, про­по­ве­дуя им ис­тин­ную ве­ру во Хри­ста. Языч­ни­ки в озлоб­ле­нии бро­си­лись на свя­то­го апо­сто­ла, би­ли его, вла­чи­ли по зем­ле и, на­ко­нец, по­би­ли кам­ня­ми. Му­че­ни­че­скую смерть за Хри­ста свя­той апо­стол Ти­мо­фей вос­при­нял в 80-м го­ду. В IV ве­ке свя­тые мо­щи апо­сто­ла Ти­мо­фея бы­ли пе­ре­не­се­ны в Ца­рь­град и по­ло­же­ны в хра­ме Свя­тых Апо­сто­лов. Свя­тая Цер­ковь чтит свя­то­го Ти­мо­фея в чис­ле 70-ти апо­сто­лов.

(6)

Ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри, име­ну­е­мая «За­клан­ная», на­хо­дит­ся в Ва­то­пед­ском мо­на­сты­ре на Афоне, в хра­ме в честь свя­то­го Ди­мит­рия Со­лун­ско­го, при­стро­ен­ном к со­бор­ной церк­ви. Ико­на на­пи­са­на на хол­сте, свое же на­име­но­ва­ние За­клан­ной по­лу­чи­ла она по сле­ду­ю­ще­му слу­чаю. Один эк­кле­зи­арх, диа­кон Ва­то­пед­ской оби­те­ли, по дол­гу слу­же­ния за­ни­мал­ся в церк­ви на­ве­де­ни­ем по­ряд­ка и, за­дер­жав­шись, опоз­дал на тра­пе­зу. Недо­воль­ный тра­пе­зарь за­ме­тил ему, что на­до при­хо­дить во­вре­мя. Оскор­бясь, диа­кон при­шел в та­кую ярость, что ушел опять в цер­ковь и, став­ши пе­ред ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри, ска­зал: «До ко­то­ро­го вре­ме­ни я бу­ду слу­жить Те­бе, Бо­го­ро­ди­це? Тру­дись, тру­дись, и за всё нет ни­че­го у ме­ня, да­же кус­ка хле­ба!». С эти­ми сло­ва­ми он но­жом уда­рил Ее в ла­ни­ту и прон­зил холст на­сквозь. Из ра­ны брыз­ну­ла кровь, лик по­крыл­ся блед­но­стью. Ис­пу­ган­ный пре­ступ­ник упал пе­ред ико­ной, ослеп, обе­зу­мел, чле­ны его осла­бе­ли, он дро­жал, как убий­ца Ка­ин. Игу­мен, со­вер­шив все­нощ­ное бде­ние о спа­се­нии и по­ми­ло­ва­нии несчаст­но­го, мо­лил­ся усерд­но о нем и чрез три го­да по­лу­чил из­ве­стие о про­ще­нии его. Дей­стви­тель­но, диа­кон при­шел в се­бя, про­зрел и глу­бо­ко рас­ка­ял­ся в безум­ном по­ступ­ке. Опре­де­лив се­бе пе­ред за­клан­ною им ико­ной ме­сто, он в по­ка­я­нии про­вел пе­ред ней всё осталь­ное вре­мя сво­ей жиз­ни.

Пе­ред смер­тью диа­ко­на Бо­го­ро­ди­ца яви­лась ему и об­ра­до­ва­ла его про­ще­ни­ем, но ска­за­ла, что дерз­кая его ру­ка долж­на ис­пы­тать осуж­де­ние во вто­рое при­ше­ствие Хри­сто­во. Ко­гда, по афон­ско­му обы­чаю, по ис­те­че­нии трех лет от­кры­ли ко­сти умер­ше­го, ужас­ное зре­ли­ще по­ра­зи­ло всех: все ко­сти по­ка­яв­ше­го­ся ви­нов­ни­ка бы­ли свет­лы, дерз­кая же ру­ка оста­лась не ис­тлев­шей и по­чер­нев­шей. Ру­ка эта со­хра­ня­ет­ся в мо­на­сты­ре в па­мять о непо­сти­жи­мой люб­ви Пре­свя­той Вла­ды­чи­цы, го­то­вой всех про­щать за на­но­си­мые Ей оскорб­ле­ния, воль­ные и неволь­ные.

(74)

Пре­по­доб­ный Ев­фи­мий Ве­ли­кий про­ис­хо­дил из го­ро­да Ме­ли­ти­ны в Ар­ме­нии, близ ре­ки Ев­фрат. Ро­ди­те­ли его, Па­вел и Ди­о­ни­сия, знат­ные лю­ди, бы­ли бла­го­че­сти­вы­ми хри­сти­а­на­ми. Дол­гое вре­мя они не име­ли де­тей и, на­ко­нец, по усерд­ным мо­лит­вам, у них ро­дил­ся сын, по­яв­ле­нию на свет ко­то­ро­го пред­ше­ство­ва­ло Бо­же­ствен­ное ви­де­ние, пред­ве­щав­шее мла­ден­цу ве­ли­кое бу­ду­щее.

Отец пре­по­доб­но­го Ев­фи­мия вско­ре умер, и мать, ис­пол­няя обет по­свя­тить сы­на Бо­гу, от­да­ла его на вос­пи­та­ние сво­е­му бра­ту, пре­сви­те­ру Ев­док­сию. Тот пред­ста­вил от­ро­ка епи­ско­пу Ме­ли­тин­ской церк­ви От­рию, ко­то­рый с лю­бо­вью при­нял на се­бя за­бо­ты о нем. Ви­дя его доб­рое по­ве­де­ние, епи­скоп вско­ре по­ста­вил его чте­цом. За­тем свя­той Ев­фи­мий при­нял мо­на­ше­ство и был по­свя­щен в сан пре­сви­те­ра. Од­новре­мен­но ему бы­ло по­ру­че­но управ­ле­ние все­ми го­род­ски­ми мо­на­сты­ря­ми. Пре­по­доб­ный Ев­фи­мий ча­сто по­се­щал мо­на­стырь свя­то­го По­ли­евк­та, а в дни Ве­ли­ко­го по­ста уда­лял­ся в пу­сты­ню. Долж­ность упра­ви­те­ля мо­на­сты­рей тя­го­ти­ла по­движ­ни­ка, ис­кав­ше­го без­мол­вия, и он на 30-м го­ду сво­ей жиз­ни тай­но ушел из го­ро­да и на­пра­вил­ся в Иеру­са­лим, где, по­кло­нив­шись свя­тым ме­стам, уда­лил­ся в Фа­ран­скую Лав­ру. Там, най­дя вне мо­на­сты­ря уеди­нен­ную пу­стую хи­жи­ну, по­се­лил­ся в ней, до­бы­вая про­пи­та­ние пле­те­ни­ем кор­зин. Непо­да­ле­ку под­ви­зал­ся пре­по­доб­ный Фео­к­тист. Оба име­ли од­но стрем­ле­ние к Бо­гу, од­ну во­лю, од­ну цель. Обыч­но по­сле празд­ни­ка Бо­го­яв­ле­ния они уда­ля­лись в Ку­тил­лий­скую пу­сты­ню (неда­ле­ко от Иери­хо­на). Од­на­жды же оста­лись там, из­брав в го­рах труд­но­про­хо­ди­мое ме­сто, и по­се­ли­лись в пе­ще­ре. Ско­ро, од­на­ко, Гос­подь от­крыл их уеди­не­ние для поль­зы мно­гих лю­дей: пас­ту­хи, пе­ре­го­няя свои ста­да, на­шли их пе­ще­ру и рас­ска­за­ли в се­ле­нии. К от­шель­ни­кам на­ча­ли сте­кать­ся лю­ди, ис­кав­шие ду­хов­ной поль­зы. По­сте­пен­но воз­ник­ло мо­на­ше­ское об­ще­жи­тие, несколь­ко ино­ков при­шло из Фа­ран­ской оби­те­ли, сре­ди них Ма­рин и Лу­ка. Управ­лять воз­ник­шим мо­на­сты­рем пре­по­доб­ный Ев­фи­мий по­ру­чил сво­е­му дру­гу Фео­к­ти­сту, а сам стал ду­хов­ни­ком бра­тии. Он на­став­лял свою бра­тию: «Знай­те, что же­ла­ю­щим про­во­дить ино­че­скую жизнь сле­ду­ет не иметь сво­ей во­ли, все­гда на­хо­дить­ся в по­слу­ша­нии и сми­ре­нии, а в уме иметь па­мять смерт­ную, бо­ять­ся Су­да и ог­ня веч­но­го и же­лать Цар­ства Небес­но­го».

Юным ино­кам пре­по­доб­ный за­по­ве­до­вал с внут­рен­ним бо­го­мыс­ли­ем со­еди­нять те­лес­ный труд. «Ес­ли ми­ряне, – го­во­рил он, – мно­го тру­дят­ся, чтобы про­кор­мить се­бя и свою се­мью и, кро­ме то­го, да­ют ми­ло­сты­ню и при­но­сят жерт­вы Бо­гу, тем бо­лее мы, ино­ки, долж­ны тру­дить­ся, чтобы из­бе­жать празд­но­сти и не кор­мить­ся чу­жи­ми тру­да­ми». Ав­ва тре­бо­вал, чтобы ино­ки хра­ни­ли мол­ча­ние в церк­ви во вре­мя бо­го­слу­же­ния и на тра­пе­зе. Мо­ло­дым ино­кам, же­лав­шим по­стить­ся бо­лее дру­гих бра­тий, он не поз­во­лял сле­до­вать сво­ей во­ле, но на­став­лял их вку­шать об­щую пи­щу на тра­пе­зе с воз­дер­жа­ни­ем, не пре­сы­ща­ясь.

В те го­ды пре­по­доб­ный Ев­фи­мий об­ра­тил и кре­стил мно­гих ара­бов, сре­ди ко­то­рых был во­е­на­чаль­ник Ас­пе­вет с сы­ном Те­ре­во­ном, ко­то­ро­го пре­по­доб­ный Ев­фи­мий ис­це­лил от бо­лез­ни. Ас­пе­вет по­лу­чил в Кре­ще­нии имя Петр и впо­след­ствии был епи­ско­пом сре­ди ара­бов.

Сла­ва о чу­де­сах, со­вер­ша­е­мых пре­по­доб­ным Ев­фи­ми­ем, быст­ро рас­про­стра­ня­лась. Ото­всю­ду ста­ли сте­кать­ся лю­ди, при­во­дя с со­бою боль­ных, по­лу­чав­ших ис­це­ле­ние. Бу­дучи не в си­лах сно­сить люд­скую мол­ву и сла­ву, пре­по­доб­ный тай­но ушел из мо­на­сты­ря, взяв с со­бой толь­ко бли­жай­ше­го уче­ни­ка До­ме­ти­а­на. Он уда­лил­ся в пу­сты­ню Ру­ва и по­се­лил­ся на вы­со­кой го­ре Мар­да, око­ло Мерт­во­го мо­ря. В по­ис­ках уеди­не­ния пре­по­доб­ный углу­бил­ся в пу­сты­ню Зиф и по­се­лил­ся в пе­ще­ре, в ко­то­рой неко­гда скры­вал­ся свя­той царь Да­вид от пре­сле­до­ва­ний ца­ря Са­у­ла. Там пре­по­доб­ный Ев­фи­мий ос­но­вал мо­на­стырь, а в са­мой пе­ще­ре Да­ви­до­вой устро­ил цер­ковь. В то вре­мя пре­по­доб­ный Ев­фи­мий от­вра­тил мно­гих ино­ков-пу­стын­ни­ков от ма­ни­хей­ской ере­си, тво­рил чу­де­са, ис­це­лял боль­ных и одер­жи­мых бе­са­ми.

При­хо­див­шие к свя­то­му по­се­ти­те­ли на­ру­ша­ли по­кой пу­стын­ни­ка, лю­бив­ше­го без­мол­вие, и он ре­шил вер­нуть­ся в остав­лен­ный им мо­на­стырь свя­то­го Фео­к­ти­ста. По до­ро­ге пре­по­доб­ный об­лю­бо­вал уеди­нен­ное ме­сто на го­ре и оста­но­вил­ся на нем. Там впо­след­ствии бы­ло по­гре­бе­но его свя­тое те­ло.

Бла­жен­ный Фео­к­тист с бра­ти­ей вы­шел на­встре­чу пре­по­доб­но­му Ев­фи­мию и мо­лил его вер­нуть­ся в мо­на­стырь, но пре­по­доб­ный не со­гла­сил­ся. Од­на­ко он обе­щал при­хо­дить в оби­тель по вос­крес­ным дням на об­щее бо­го­слу­же­ние.

Пре­по­доб­ный Ев­фи­мий не хо­тел ни иметь ко­го-ли­бо по­бли­зо­сти, ни устра­и­вать ки­но­вию или Лав­ру, но Гос­подь в ви­де­нии по­ве­лел ему не от­го­нять при­хо­дя­щих к нему ра­ди спа­се­ния ду­ши. Через неко­то­рое вре­мя око­ло него опять со­бра­лись бра­тия, и он устро­ил Лав­ру по об­раз­цу Фа­ран­ской Лав­ры. В 429 го­ду, ко­гда пре­по­доб­но­му Ев­фи­мию бы­ло 52 го­да, Иеру­са­лим­ский пат­ри­арх Юве­на­лий освя­тил Лавр­скую цер­ковь и по­ста­вил оби­те­ли пре­сви­те­ров и диа­ко­нов.

Лав­ра вна­ча­ле бы­ла бед­на, но пре­по­доб­ный твер­до упо­вал на Бо­га, мо­гу­ще­го нис­по­слать лю­дям всё необ­хо­ди­мое. Од­на­жды в Лав­ру при­шло око­ло 400 че­ло­век пут­ни­ков – ар­мян из Иеру­са­ли­ма, ко­то­рые бы­ли го­лод­ны. Уви­дев это, пре­по­доб­ный Ев­фи­мий при­звал эко­но­ма и ве­лел ему на­кор­мить стран­ни­ков. Эко­ном от­ве­тил, что в мо­на­сты­ре нет та­ко­го ко­ли­че­ства пи­щи. Пре­по­доб­ный, од­на­ко же, на­ста­и­вал. При­дя в по­ме­ще­ние для хра­не­ния хле­ба, эко­ном на­шел в нем мно­же­ство хле­бов. То же про­изо­шло с ви­ном и еле­ем. Пут­ни­ки ели во сла­ву Бо­жию, на­сы­ти­лись, и по­сле это­го остал­ся еще трех­ме­сяч­ный за­пас пи­щи для бра­тии. Так Гос­подь со­тво­рил чу­до по ве­ре свя­то­го Ев­фи­мия.

Од­на­жды один из ино­ков от­ка­зал­ся ис­пол­нить на­зна­чен­ное ему по­слу­ша­ние. Несмот­ря на то, что пре­по­доб­ный, при­звав его, убеж­дал по­ви­но­вать­ся, инок упор­ство­вал. То­гда пре­по­доб­ный гром­ко вос­клик­нул: «Уви­дишь, что бы­ва­ет на­гра­дой за непо­ви­но­ве­ние!» Инок упал на зем­лю в при­пад­ке бес­но­ва­ния. Бра­тия ста­ла про­сить за него ав­ву, и то­гда пре­по­доб­ный Ев­фи­мий ис­це­лил непо­кор­но­го, ко­то­рый, при­дя в се­бя, про­сил про­ще­ния и обе­щал ис­пра­вить­ся. «По­слу­ша­ние, – ска­зал свя­той Ев­фи­мий, – ве­ли­кая доб­ро­де­тель. Гос­подь лю­бит по­слу­ша­ние боль­ше жерт­вы, а непо­слу­ша­ние при­во­дит к смер­ти».

Два бра­та в оби­те­ли свя­то­го Ев­фи­мия тя­го­ти­лись су­ро­вым об­ра­зом жиз­ни и за­ду­ма­ли бе­жать. Про­ви­дя ду­хом их на­ме­ре­ние, пре­по­доб­ный при­звал их и дол­го убеж­дал оста­вить па­губ­ное на­ме­ре­ние. Он го­во­рил: «Не сле­ду­ет слу­шать мыс­лей, все­ля­ю­щих пе­чаль и нена­висть к ме­сту, в ко­то­ром жи­вем, и вну­ша­ю­щих же­ла­ние пе­рей­ти на дру­гое ме­сто. Пусть инок не ду­ма­ет, что, пе­рей­дя в дру­гое ме­сто, он до­стигнет че­го-ли­бо хо­ро­ше­го, так как доб­рое де­ло до­сти­га­ет­ся не ме­стом, а твер­дой во­лей и ве­рою. И де­ре­во, ко­то­рое пе­ре­са­жи­ва­ют ча­сто на дру­гое ме­сто, не при­но­сит пло­дов».

В 431 го­ду в Ефе­се со­сто­ял­ся III Все­лен­ский Со­бор, на­прав­лен­ный про­тив ере­си Несто­рия. Пре­по­доб­ный Ев­фи­мий ра­до­вал­ся утвер­жде­нию пра­во­сла­вия и скор­бел об ар­хи­епи­ско­пе Ан­тио­хий­ском Иоанне, ко­то­рый, бу­дучи пра­во­слав­ным, за­щи­щал Несто­рия.

В 451 го­ду в Хал­ки­доне со­сто­ял­ся IV Все­лен­ский Со­бор про­тив ере­си Ди­о­ско­ра, ко­то­рый, в про­ти­во­по­лож­ность Несто­рию, утвер­ждал, что в Гос­по­де Иису­се Хри­сте од­но лишь есте­ство – Бо­же­ское, по­гло­тив­шее в во­пло­ще­нии есте­ство че­ло­ве­че­ское (так на­зы­ва­е­мая ересь мо­но­фи­зи­тов).

Пре­по­доб­ный Ев­фи­мий при­нял ис­по­ве­да­ние Хал­ки­дон­ско­го Со­бо­ра и при­знал его пра­во­слав­ным. Весть об этом быст­ро рас­про­стра­ни­лась сре­ди ино­ков и пу­стын­ни­ков, и мно­гие из них, ра­нее непра­во ве­ро­вав­шие, по при­ме­ру свя­то­го Ев­фи­мия при­ня­ли ис­по­ве­да­ние Хал­ки­дон­ско­го Со­бо­ра.

За свою по­движ­ни­че­скую жизнь и твер­дое ис­по­ве­да­ние пра­во­слав­ной ве­ры свя­той Ев­фи­мий по­лу­чил на­име­но­ва­ние Ве­ли­ко­го. Тя­го­тясь об­ще­ни­ем с ми­ром, свя­той ав­ва уда­лил­ся на вре­мя во внут­рен­нюю пу­сты­ню. По­сле его воз­вра­ще­ния в Лав­ру неко­то­рые из бра­тии ви­де­ли, что, ко­гда он со­вер­шал Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, огонь схо­дил с небес и окру­жал свя­то­го. Сам же пре­по­доб­ный от­крыл несколь­ким ино­кам, что ча­сто ви­дел Ан­ге­ла, со­вер­ша­ю­ще­го вме­сте с ним свя­тую ли­тур­гию. Пре­по­доб­ный имел дар про­зор­ли­во­сти, ви­дел внут­рен­ние дви­же­ния ду­ха и узна­вал че­ло­ве­че­ские по­мыш­ле­ния. Ко­гда ино­ки при­ча­ща­лись Свя­тых Тайн, пре­по­доб­но­му бы­ло от­кры­то – кто при­сту­па­ет до­стой­но, а кто во осуж­де­ние се­бе.

Ко­гда пре­по­доб­но­му Ев­фи­мию бы­ло 82 го­да, к нему при­шел бла­жен­ный Сав­ва (бу­ду­щий Сав­ва Освя­щен­ный, па­мять 5 де­каб­ря), то­гда еще юно­ша. Ста­рец при­нял его с лю­бо­вью и по­слал в мо­на­стырь к пре­по­доб­но­му Фео­к­ти­сту. Он пред­ска­зал, что инок Сав­ва про­си­я­ет в ино­че­ском жи­тии.

Ко­гда свя­то­му ис­пол­ни­лось 90 лет, его спо­движ­ник и друг пре­по­доб­ный Фео­к­тист тя­же­ло за­бо­лел. Пре­по­доб­ный Ев­фи­мий по­шел на­ве­стить дру­га и остал­ся в мо­на­сты­ре, про­стил­ся с ним, при­сут­ство­вал при кон­чине. Пре­дав те­ло по­гре­бе­нию, он воз­вра­тил­ся в Лав­ру.

Вре­мя пре­став­ле­ния бы­ло от­кры­то пре­по­доб­но­му Ев­фи­мию по осо­бой ми­ло­сти Бо­жи­ей. В день па­мя­ти пре­по­доб­но­го Ан­то­ния Ве­ли­ко­го, 17 ян­ва­ря, пре­по­доб­ный Ев­фи­мий бла­го­сло­вил со­вер­шить все­нощ­ное бде­ние и, со­звав пре­сви­те­ров к ал­та­рю, ска­зал им, что боль­ше уже не со­вер­шит с ни­ми ни од­но­го бде­ния, по­то­му что Гос­подь при­зы­ва­ет его от вре­мен­ной жиз­ни. Все ис­пол­ни­лись ве­ли­кой пе­ча­ли, а пре­по­доб­ный по­ве­лел бра­тии утром со­брать­ся у него. Он стал по­учать бра­тию: «Ес­ли лю­би­те ме­ня, со­блю­дай­те мои за­по­ве­ди, при­об­ре­тай­те лю­бовь, ко­то­рая есть со­юз со­вер­шен­ства. Ни­ка­кая доб­ро­де­тель невоз­мож­на без люб­ви и сми­ре­ния. Сам Гос­подь ра­ди люб­ви к нам сми­рил­ся и стал че­ло­ве­ком, как и мы. Мы долж­ны по­это­му непре­стан­но вос­сы­лать Ему хва­лы, осо­бен­но мы, от­рек­ши­е­ся от мя­теж­но­го ми­ра. Цер­ков­ных служб ни­ко­гда не остав­ляй­те, пре­да­ния и уста­вы мо­на­стыр­ские тща­тель­но со­хра­няй­те. Ес­ли кто из бра­тии бо­рет­ся с нечи­сты­ми по­мыс­ла­ми, – непре­стан­но на­став­ляй­те, по­учай­те, чтобы дья­вол не увлек бра­та в па­де­ние.

При­со­еди­няю так­же и дру­гую за­по­ведь: пусть во­ро­та оби­те­ли ни­ко­гда не бу­дут за­пер­ты для стран­ни­ков и всё, что име­е­те, пред­ла­гай­те нуж­да­ю­щим­ся, бед­ству­ю­щим же в на­па­стях по си­ле по­мо­гай­те». За­тем, дав на­став­ле­ния от­но­си­тель­но ру­ко­вод­ства бра­ти­ей, пре­по­доб­ный обе­щал пре­бы­вать ду­хом со все­ми, же­ла­ю­щи­ми нести по­дви­ги в его оби­те­ли до скон­ча­ния ве­ка.

От­пу­стив всех, пре­по­доб­ный Ев­фи­мий оста­вил око­ло се­бя од­но­го уче­ни­ка До­ме­ти­а­на и, про­быв с ним внут­ри ал­та­ря 3 дня, скон­чал­ся 20 ян­ва­ря в 473 го­ду в воз­расте 97-ми лет.

На по­гре­бе­ние свя­то­го ав­вы немед­лен­но стек­лись во мно­же­стве ино­ки мо­на­сты­рей и пу­стынь, сре­ди ко­то­рых был свя­той Ге­ра­сим. При­был так­же пат­ри­арх Ана­ста­сий с кли­ром, нит­рий­ские ино­ки Мар­ти­рий и Илия, ко­то­рые впо­след­ствии бы­ли Иеру­са­лим­ски­ми пат­ри­ар­ха­ми, о чем им пред­ска­зы­вал пре­по­доб­ный Ев­фи­мий.

Бла­жен­ный До­ме­ти­ан не от­хо­дил от гро­ба учи­те­ля 6 су­ток. На 7-й день он уви­дел сво­е­го ав­ву, ра­дост­но воз­ве­стив­ше­го лю­би­мо­му уче­ни­ку: «Гря­ди, ча­до, к уго­то­ван­но­му те­бе по­кою, ибо я умо­лил Вла­ды­ку Хри­ста, чтобы ты был со мною». По­ве­дав бра­тии о ви­де­нии, свя­той До­ме­ти­ан при­шел в цер­ковь и в ра­до­сти пре­дал дух свой Гос­по­ду. Он был по­гре­бен ря­дом со свя­тым Ев­фи­ми­ем. Мо­щи пре­по­доб­но­го Ев­фи­мия Ве­ли­ко­го на­хо­ди­лись в его мо­на­сты­ре в Па­ле­стине, в XII ве­ке их ви­дел рус­ский па­лом­ник игу­мен Да­ни­ил.

(1)

Русская православная церковь во вторник, 1 февраля, отмечает 13-ю годовщину интронизации — возведения на престол Патриарха Московского и всея Руси Кирилла.

Предстоятель Русской православной церкви обычно в дни своей интронизации совершает Божественную литургию. Как ожидается, с патриархом встретится президент РФ Владимир Путин.

В проповеди в Александро-Невском скиту близ Переделкина 27 января первоиерарх Русской церкви поделился воспоминанием о том, что день, когда в 2009 году Поместный собор избрал его на Московский патриарший трон, ему было нелегко пережить.

«С одной стороны, радость от сознания того, что тебя поддержали епископат, духовенство, верующий народ Церкви нашей, но, с другой стороны, ясное понимание всей той великой ответственности и тех скорбей, которыми эта ответственность сопровождается и которые в тот день были на меня по воле Божией возложены. Благодарю всех, кто принял тогда это решение, но более всего благодарю всю нашу Церковь — епископат, духовенство, верующий народ, монашествующих — за ту молитву о патриархе, которой сопровождается каждый день жизни православных людей», — отметил предстоятель.

По его словам, именно эта молитва и является той духовной силой, которая помогает ему осуществлять свое служение.

Из биографии патриарха

Патриарх Кирилл (в миру Владимир Михайлович Гундяев) родился 20 ноября 1946 года в Ленинграде в семье священника. В старших классах он совмещал учебу с работой техника-картографа в Ленинградской комплексной геологической экспедиции Северо-Западного геологического управления. В 1969 году он был пострижен в монашество с наречением имени Кирилл.

С отличием закончил Ленинградскую духовную академию, в 1989 году был назначен председателем Отдела внешних церковных сношений, в сан митрополита был возведен в 1991 году.

На экстренном заседании Священного синода Русской православной церкви 6 декабря 2008 года в связи с кончиной 5 декабря Патриарха Московского и всея Руси Алексия II митрополит Кирилл был избран местоблюстителем патриаршего престола.

Поместный собор РПЦ 27 января 2009 года избрал митрополита Кирилла 16-м Патриархом Московским и всея Руси. 1 февраля в кафедральном соборном храме Христа Спасителя состоялась его интронизация.

(2)