На любой войне судьба пленного незавидна. Фашистский концлагерь – пытки, мучительная смерть от голода и болезней. Но отчего — то участь пленного во Афганистане была просто зловещей.
Нет был всегда способ: принять ислам и с оружием в руках идти убивать тех кто прежде был своим. С кем может быть учился за одной партой, дрался в кровь иза первой красавицы школы. И прочее и прочее, одним словам идти на брата с оружием.
Наверно были и такие, но наш рассказ не про Иуд. А простом парне Витьке Грязнове. Отчего у Витьке была такая фамилия: «Грязнов». Ему больше пошла бы « Богатырёв» или «Королёв». Но ведь правда не имя и не фамилия красит человека, а поступки.
Витю взяли плен. Он был водителем. На горном перевале поджидала засада. Вдвоём с прапорщиком они полчаса отваливались. Раненому прапорщику еще живому вырезали глаза. Виктора контуженного забрали собой.
Когда Виктор пришел в себя ему сказали, чтобы принял ислам.
Виктор достал из под тельняшки нательный крест, что мать одела на проводах:
– Я уже одну веру принял! Двум богом служить нельзя!
Моджахеды переглянулись. Кто знал русский перевел слова русского солдата и сказал Виктору:
– Тебя ждёт «красный тюльпан». Ты пожалеешь, что родился на свет!
Виктора раздели до гола, подвесили за руки на перекладину. Чтобы Виктор сразу не умер от болевого шока, вкололи наркотик.
Самый старый и значит умелый ножом по живому стал срезать кожу с живота и спины Виктора. Поначалу Виктор и правда не чувствовал сильной боли, находясь в забытие.
Но потом боль нахлынула, словно волна, что подхватит вас как камень и понесет по дну.
Виктор не был набожным. Крестила бабушка покойница. Она и научила Отче Наш.
Виктор стал читать молитву. Вначале тихо, потом всё сильней, словно был какой незримый бой, необыкновенный бой добра со злом.
Виктор конечно умер, но в тоже время Виктор победил, перед смертью, словно строча с автомата по врагам, чеканил каждое слово молитвы.
Последние слова молитвы Виктор проговорил, когда задохнулся. Его срезанную кожу вывернув наизнанку одели Виктору на голову и завязали бичевкой вокруг шеи.
«Красный тюльпан», так называли моджахеды свою излюбленную казнь. Кто, когда придумал это зверство, но в Коране такого нет. Пророк Мухаммед не мог призывать, чтобы так издеваться, так мучить человека. Это изобрели шакалы, гиены, к которым однажды придёт во сто крат страшней смерть! Придёт! Иначе быть не может, ничего на свете не проходит бесследно…
P\S
Что они обычно делали с советскими пленными. Как отпиливали советским руки и ноги… Жертвы не умирали сразу. Лишь через некоторое время жертву наконец обезглавливали и отрубленной головой играли в „бузкаши“ — афганскую разновидность поло. Что касается рук и ног, их продавали в качестве трофеев на базаре…».
(191)